Донато Карризи - Охотник за тенью

– Девушки шестнадцати, восемнадцати и двадцати двух лет, – уточнил отец Эмиль. – Эта – первая, самая юная.

Но Маркус все не мог понять, как она умерла. Наклонился ниже: где-то ведь есть рана или перелом. Что-то поразило его, но дождь погасил свечу.

Не может быть, ужаснулся он. Протянул руку за другим фонарем. И тогда увидел и отпрянул от ямы, повалившись на спину.

Так он и лежал в грязи, не имея сил подняться, совершенно ошеломленный.

Отец Эмиль подтвердил:

– Голова отрезана начисто, так же – руки и ноги. Только туловище не тронуто. Части тела были разбросаны неподалеку, одежда девушки порвана в клочья.

Маркусу было трудно дышать, а дождь все лил и лил, мешая сосредоточиться. Он уже видел подобный труп.

«Hic est diabolus» .

Молодая монахиня в садах Ватикана, точно так же расчлененная.

«Дьявол здесь» , – подумал он. Человек с серой сумкой, тот самый, что изображен на фотограмме, снятой с камеры видеонаблюдения; тот, за которым он безуспешно охотился, был в Кивули за семнадцать лет до преступления в Ватикане, со времени которого тоже уже прошло три года.

– Корнелиус Ван Бурен, – вспомнил Маркус имя голландского миссионера, который, скорее всего, и совершил все эти убийства. И спросил у отца Эмиля: – Остался в деревне кто-нибудь, хорошо его знавший?

– Прошло много времени, а люди в таких местах подолгу не живут. – Но он кое-что вспомнил. – Есть, правда, старуха. Одна из убитых девушек приходилась ей внучкой.

– Я должен с ней поговорить.

Отец Эмиль воззрился на него в растерянности:

– А как же вертолет?

– Рискнем: отведи меня к ней.

Они вернулись к церкви, отец Эмиль вошел первым. Внутри, вдоль стен, лежали больные холерой. Родные, бежав из деревни, бросили их, и теперь за ними присматривали старики. Большое деревянное распятие возвышалось над всеми, будто Господь взирал на своих детей с алтаря, уставленного свечами.

Старики пели и за себя, и за болящих. Песнь была полна сладости и грусти, казалось, все они смирились со своей судьбой.

Отец Эмиль отправился на поиски женщины и нашел ее в глубине нефа. Она ухаживала за каким-то мальчиком: смачивала ему лоб, чтобы сбить температуру. Миссионер жестом подозвал Маркуса. Оба присели рядом на корточки. Отец Эмиль что-то сказал женщине на их языке. Она перевела взгляд на чужестранца, изучая его огромными, ясными-ясными карими глазами.

– Она будет говорить с тобой, – объявил отец Эмиль. – Что я должен у нее спросить?

– Помнит ли она что-нибудь о Ван Бурене.

Миссионер перевел. Женщина на минуту задумалась, а потом решительно заговорила. Маркус ждал, пока она закончит, надеясь, что в словах ее заключается что-то важное.

– Она говорит, что тот священник был не таким, как другие: казался добрее всех, но добрым совсем не был. И было что-то в том, как он смотрел на людей. И это что-то ей не нравилось.

Женщина снова заговорила.

– Она говорит, что все эти годы пыталась стереть из памяти его лицо, и ей удалось. Просит ее простить, но и сейчас вспоминать не хочет. Она уверена, что этот человек убил ее внученьку, но девочка теперь пребывает в мире, и скоро они встретятся на том свете.

Но Маркусу этого было мало.

– Попроси ее рассказать о том дне, когда Ван Бурен исчез.

Отец Эмиль подчинился.

– Она говорит, что в ту ночь духи леса явились и уволокли его в ад.

Духи леса… Маркус ожидал другого ответа.

Отец Эмиль уловил его недоумение:

– Ты должен понять, что здесь суеверия уживаются с религией. Эти люди – католики, но в них еще живы верования, связанные с прежними культами. Так уж повелось.

Маркус кивком поблагодарил старуху и хотел уже встать, но она показала на что-то пальцем. В первый момент он не понял. Потом увидел, что ей приглянулся образок, висевший у него на шее.

Святой Михаил Архангел, покровитель пенитенциариев.

Тогда Маркус снял его с шеи, взял старуху за руку и вложил цепочку в сморщенную ладонь. Потом прикрыл ее, словно крышку реликвария.

– Пусть этот ангел защитит тебя сегодня ночью.

Женщина чуть улыбнулась, принимая дар. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, прощаясь, потом Маркус встал.

Тем же путем они вернулись к вертолету. Пилот уже завел мотор, лопасти вращались. Маркус подошел к дверце, но обернулся: отца Эмиля не было рядом, он остановился поодаль. Тогда Маркус вернулся, невзирая на причитания пилота.

– Пошли, чего ты ждешь? – выкрикнул он.

Но миссионер молча покачал головой. Маркус понял, что он даже не станет прятаться в джунглях, как другие жители деревни. Он вернется в церковь и станет ждать смерти вместе с прихожанами, которые не в силах бежать.