Александр Устинов - NEXT. Следующий. Книга 1. Отец — это звучит гордо

— Вы в НИИ работали?

Мошкин задал вопрос не ради праздного любопытства. Ему хотелось как можно ближе и лучше узнать Клавдию. Ему действительно было любопытно постичь те жизненные критерии, по которым существовала эта женщина прежде и, возможно, существует сейчас. Ему казалось, что все, чем бы она ни занималась, выглядело в ее исполнении просто великолепно. Санчо буквально занимался идеализацией объекта своих тайных воздыханий. К тому же сейчас он был готов беспрерывно менять одну тему на другую, лишь бы Клавдина рука подольше оставалась под массой его огромной кисти.

— Ага. — Клавдия тоже с удовольствием вела непринужденную беседу в уютной обстановке. — Технологом на диффузии каучуковых смол.

— О-о! — уважительно протянул Александр.

В его голосе было столько восхищения, что женщина откровенно растерялась. Рука проворно выскользнула из-под лопатообразной ладони, после чего Клавдия порывисто поднялась со стула. Как и любая другая женщина, она не могла не почувствовать исходивших от Александра мощных амурных флюидов. Лысеющий ловелас бессовестно пытался соблазнить ее и склонить к грехопадению. Чувственную женскую натуру бросило в жар, и она сама, уже против собственной воли, покрылась густой пунцовой краской.

— Спасибо за чай. — Она лихорадочно пыталась избавиться от накатившего на нее наваждения. Даже прикрыла руками пылающие щеки.

— За компот, — попытался старой шуткой сгладить весьма некстати наметившийся конфуз в общении Санчо, тоже принимая вертикальное положение, но Клавдии уже было не до юмора.

Она помахала на себя руками и чистосердечно призналась:

— В жар что-то бросило… — Улыбка на губах вышла сконфуженной. — Я в садик пройду, можно?

— Куда угодно! — Мошкин отодвинул табурет и приблизился к женщине. — Вас проводить?

В его голосе было столько учтивости и галантного обхождения, что, если бы не татуировки на пальцах и обозначенные на круглом лице шесть классов образования, Александр вполне мог бы сойти за потомственного дворянина из знатного королевского рода. Сейчас он уже не чувствовал себя рядом с Клавой робким юношей. Не иначе, заметил ответную симпатию с ее стороны, на которую прежде и в собственных мечтах-то не смел надеяться.

— Не надо, не заблужусь. — Женщина вздохнула полной грудью, обретая душевное равновесие, утерянное несколько секунд назад вследствие непривычного для нее обхождения со стороны представителя сильного пола. Во избежание новых поползновений на ее женскую честь, Клавдия поспешно сменила тему разговора: — Хозяин-то каков? Ничего?

— Нормальный хозяин. Золото, — с достоинством провозгласил лавровский соратник, но не удержался-таки и добавил: — Не без причуд, конечно…

— Мы все не без причуд, — парировала Клавдия с улыбкой. Местный контингент, включая и самого Лавра, уже не казался ей таким уж специфическим, как в момент первого визита в особняк. Верно все же говорят: с кем поведешься…

— Абсолютно точно замечено, — подхватил Мошкин.

Он неловко топтался рядом с женщиной и мысленно прикидывал, с какой бы стороны предпринять очередную попытку ухаживаний. Она же, сама того не желая, подбросила ему такую возможность. Мазнув коротким взглядом по сервированному столику, Клавдия энергично двинулась в направлении потенциального мотива к действию.

— Сейчас посуду только сполосну.

— Ни в коем случае! — Мошкин живо преградил ей дорогу и как бы случайно коснулся рукой того места, где по идее должна была бы находиться женская талия. — Вы что?! Посуда — моя епархия!

— Да? — Ее глаза удивленно округлились. Произведенное положительное впечатление с каждой минутой становилось все ярче. — Редкостный мужчина…

Санчо смутился, но похвала пришлась ему по вкусу. Прежде никогда никто не ценил его подвигов, ежедневно совершаемых при выполнении домашних обязанностей, а тут вдруг такой отзыв. И от кого? От той, перед которой Александр стремился показать себя с наилучшей стороны. В голове вновь созрел образ семейного уюта и озорной детворы, таскающей Клавдию за подол юбки. Мошкин закатил глаза к потолку. Мечты!

Лавр бодрой походкой пересек широкий двор своего особняка и углубился в собственные оранжерейные владения, как он порой в шутку величал сад, расположенный за торцевой частью строения. Никогда он еще не чувствовал себя таким счастливым и полноценным во всех отношениях человеком. Дышалось свободно, полной грудью, и хотелось прижать к радостно бьющемуся сердцу весь необъятный мир. Авторитет остановился и, запрокинув голову вверх, беззаботно рассмеялся.