Олег Рой - Тайный шифр художника

Мостик через Зимнюю канавку мы все-таки нашли и, стоя на нем, впервые за все время знакомства не то чтобы поссорились, но слегка поспорили. Я высказал мнение, что топиться от несчастной любви – несусветная глупость, на что Вика фыркнула и заявила, что я так говорю только потому, что сам, видимо, никогда еще в жизни не любил. И не знаю, что такое любовь. А за настоящую любовь и умереть не жалко. Тут у меня хватило ума промолчать, хотя, конечно, счел такое заявление слишком наивным и никак не мог с ним согласиться. И умирать от любви не собирался, хотя Вика мне нравилась. Даже очень нравилась… А она, судя по всему, не испытывала ничего даже похожего на ответное чувство. Была занята только городом и старательно держала дистанцию. Когда я подал ей руку, помогая сойти по лестнице с набережной к воде, Вика сделала вид, что не заметила моего жеста, и спустилась сама. А когда мы, вдруг почувствовав, что умираем с голоду, зашли перекусить в пельменную, Вика вновь настояла на том, что заплатит за себя сама.

К нашему приезду настоящие белые ночи еще не начались, до них оставалось еще как минимум недели три, а то и четыре. Но все равно здесь, даже поздним вечером, было заметно светлее, чем в Москве, и мы не преминули этим воспользоваться. Дожидаясь развода мостов, гуляли по набережным и разговаривали обо всем на свете. С каждым проведенным вместе часом я все больше узнавал о Вике. И то, что я узнавал, мне все больше и больше нравилось. Вика оказалась не просто привлекательной девушкой, но еще и замечательным собеседником, интересной личностью с богатым внутренним миром. И я удивлялся тому, как много у нас общего, как схоже мы смотрим на одни и те же вещи, причем в самых разных областях жизни.

Несмотря на романтичность обстановки – весенний вечер, питерские набережные, разведенные мосты – мы не вели себя как влюбленные, не обнимались, не целовались, даже не держались за руки. Я решил, что с этим не нужно спешить, надо дать Вике время понять, что она чувствует ко мне, хочет ли, чтобы наше общение продолжалось и дальше. Что до меня, то моя крепнущая симпатия к Вике хоть и включала в себя чисто телесную тягу, но отнюдь ею не исчерпывалась. Собственно, эта самая тяга вообще была не более чем фоном всего остального, фоном, к которому мы и не пытались пока что приближаться. Те, кто твердят, что в основе отношений между мужчиной и женщиной всегда лежит секс, – несчастные люди, которые ничего не знают о настоящей жизни. Секс – это пусть и важная, но лишь небольшая часть взаимоотношений между любящими людьми. Как говорила героиня какой-то книги, любовь стоит на сексе, как дом на фундаменте, но живу я в доме, а не в фундаменте. А другой персонаж – уже не книжный, а киношный – написал: «Счастье – это когда тебя понимают». Подписываюсь под каждым словом. Это и впрямь чудо, когда рядом с тобой вдруг оказывается человек, которому не нужны длинные объяснения, который смотрит на жизнь примерно так же, как и ты. А Вика оказалась именно таким человеком. И меньше всего я хотел бы потерять ее из-за собственной нетерпеливости.

После того как мы налюбовались разводящимися мостами, Вика призналась:

– Только сейчас поняла, что просто падаю с ног!.. Давай вернемся в гостиницу, а? Как думаешь, метро еще работает?

Я еле уговорил ее взять машину. Вика буквально упала на сиденье и даже не настаивала на том, чтобы заплатить водителю пополам.

Не сомневаюсь, что и в своем номере, в который она в конце концов добралась, Вика тут же рухнула на кровать и уснула без задних ног. Признаюсь, я сам поступил так же. День был длинный, ничего не скажешь. Я тоже сразу отрубился, напрочь забыв и о факсе от Артема, и о том, что попросил Гвира позвонить мне по возвращении. И потому был очень удивлен, когда в половине десятого меня разбудил телефонный звонок.

– Я не понял, ше за кипеж? – строго вопросил незнакомый мужской голос. – Какой еще грек-шпек, с какого берега ты до нас приплыл, щастье мое внезапное?

Мне понадобилось время, чтобы сообразить:

а) где я нахожусь,

б) что происходит и

в) с кем это я разговариваю.

Но могу гордиться собой – на все это ушло всего несколько секунд.

– Здравствуйте, Борис Маркович, – отвечал я. – Я тоже рад вас слышать. Надеюсь, вы помните Угрюмого, царство ему небесное?

– А ше, он уже таки все? – удивился Гвир. – Ой-вэй, как жаль, мир его праху… Но что ж ви таки сразу не упомянули за общего друга? Думаете, ше я сам себе екстрасенс Маньковский и читаю мысли телепатией?