Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин

— И за сколько?

— Ты будешь плакать, когда узнаешь, — пообещал Чарли.

— Назови сумму, — попросил я. Он назвал. — Уже готов продать, — ответил я. — Почему бы и нет?

Когда я положил трубку, Гарри все еще был тут. Я знал по собственному опыту, что подслушать телефонный разговор из моего кабинета не составляет особого труда. Улыбка на его лице исчезла, и уголки пухлых губ опустились. Это было неудивительно, потому что Чарльз назвал сумму, за которую легко можно было выкупить долю Гарри и кое-что даже осталось бы. При условии, если я выиграю гонку.

— Есть еще что-нибудь, что мы должны обсудить? — спросил я.

— О, — ответил он задумчиво, будто я прервал нескончаемый поток его мыслей. — Нет. Ничего. — И он вышел.

Во время ленча я начал просматривать почту. Агнес прислала номер журнала «Пари Уик-энд». На обложке красовалась фотография яхты «Секретное оружие», вылетающей на парусах из Шербура.

Мы все стояли на ветру, ухмыляясь и показывая свои зубы, как разозлившиеся обезьяны. На корме было еще несколько французов и Джон Доусон — великолепная впечатляющая картина!

Статья в самом журнале оказалась даже лучше, чем я предполагал. В ней говорилось о том, что французские гонщики на яхтах с несколькими корпусами должны быть начеку, так как в англичанах все еще жив дух Дюнкерка. Поэтому такие гонщики, как Джеймс Диксон и Чарли Эгаттер, не пожалеют своих сил, чтобы добиться победы. А что, требовательно ставился вопрос в статье, что бы произошло, если бы мы получили достаточное количество денег от спонсоров? Мы могли бы стать серьезными соперниками всем участвующим в гонках многокорпусных яхт...

И все в том же духе. Напечатали и мою фотографию, на которой я был похож на боксера-тяжеловеса после трудного боя. Была и фотография Чарли, обессиленного и не слишком радостного. Менее престижной для нас мне показалась фотография на развороте, где огромная яхта Джона выглядела как насекомое со сломанными лапками, с замершими между небом и землей обвисшими парусами. Я долго смотрел на эту фотографию. Бедный Джон, подумал я. Бедный Эд. Потом я выбросил журнал в мусорную корзину.

Зазвонил телефон.

— Это Морт Салки, компания «Оранж Карз», — представился человек на другом конце провода. — Джимми, рад слышать тебя. — Голос казался пронзительным, но одновременно немного приглушенным. — Мы встречались в яхт-клубе Пултни.

— Да, — ответил я, — помню. — Я и в самом деле помнил его бледное лицо с копной черных волос и казавшимися громадными глазами за стеклами очков величиной с оконную форточку.

— Слушай, — продолжал Салки. — Ужасная статья в «Пари Уик-энд». Вы действительно участвовали в гонках без поддержки спонсора?

— Какое-то время, — ответил я.

— Ну ладно, — отозвался Салки, — какое-то время. Послушай, Джимми, мы с Сайлемом утром прочитали эту статью. И очень сожалеем, что ты не мог присутствовать на приеме в Шербуре. Я слышал, у тебя были там неприятности. Хочу тебе сказать, что мы собираемся серьезно развернуться в Европе. Как президент-управляющий компании «Оранж Карз» заявляю, что испытываю волнение, желая помочь самым перспективным в британском спорте. Знаешь, мы считаем, то, что случилось с Джоном Доусоном, ужасно. И вот к какому решению пришли: мы оставляем прежнюю сумму и надеемся, что ты согласишься продолжить дело Джона. Договорились?

— Вы что, предлагаете мне свою спонсорскую поддержку? — спросил я.

— Так, верно, — ответил Салки. Он нервно засмеялся и заговорил снова, сбиваясь на местный жаргон: — Так что приезжай через пару дней, и мы все это оформим. Оговорим средства, которые пойдут на яхту. Очень неплохая сумма, поверь мне. Мы ничего не делаем наполовину. — Он помолчал, будто втягивая в себя носом воздух. — Еще одна вещь: наша помощь значительна настолько, что можно вполне обойтись без брокеров. Давай забудем о Терри Таннере. Ты не возражаешь?

— Эта мысль мне по сердцу, — ответил я.

— Ну вот и чудесно. Хорошо. Отлично. Очень приятно говорить с тобой. Надеюсь увидеть тебя в ближайшую пару дней. Ха-ха, до свидания.

— До свидания, — попрощался я и тут только заметил, что говорил все это улыбаясь. Все складывалось как нельзя лучше, особенно в последние пять минут.

Телефон зазвонил снова, и я сразу же схватил трубку.

— А! — произнес высокий радостный голос, как будто обладатель его никогда не видел меня в образе ехидны или отчаявшегося и желающего вскрыть вены. — Герой Шербура!

— Что тебе надо? — спросил я.