Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин

— Послушайте морской прогноз, — попросил я и, так как течение прилива усиливалось, сосредоточился на том, чтобы вести катамаран как можно ровнее, без всяких выкрутасов. Мощный ветер, прилетевший, казалось, с туманного края земли, легко нес нас вдогонку тримаранам. Лаг показывал скорость где-то между двадцатью и двадцатью тремя узлами. Основная группа яхт потихоньку начала растягиваться в длинную вереницу.

Вдоль бортов пенилась и шипела вода. Нодди вытащил свои знаменитые сандвичи с помидорами и салями, а потом, перекусив вместе с Диком и Скотто, растянулся на сетях. В просветах между корпусами плясали блики света. Прогноз погоды подтвердил примерно то же самое, что мы и сами знали: порывистый норд-ост, солнечно. Да и вообще, по мне, в таких коротких гонках лучший прогноз погоды — тот, который видишь собственными глазами. Тут я вспомнил, что Эд любил как раз такие состязания — короткие забеги, трудные условия, все на виду. Сегодня я тоже наслаждался всем этим. Настроение мне портило только одно — мысль об Агнес на яхте Жарре.

Через пару часов впереди, точно там, где и предсказывал Чарли, замаячил буй. Участники, готовые немного сжульничать у отметки, снова сбились в одну кучу. Яхта Джона Доусона вместе с тремя-четырьмя другими плыла чуть впереди с наветренной стороны. А с подветренной, довольно сильно отстав, держались пятеро французов.

— Ты только посмотри на них! — усмехнулся Чарли.

— Они слишком уж далеко, — откликнулся я. — Советуются, что ли, между собой?

Чарли кивнул. Мы мчались прямо к цели, твердо следуя румбу. Я снова и снова видел оранжевый шар на парусах Джона Доусона, и меня снедала какая-то непонятная тревога. Это было не просто ощущение, что все идет слишком хорошо, отнюдь нет. Как-то неприятно покалывало в затылке, и я знал, что неминуемо должно произойти что-то плохое.

Минуты через две, не более, мои предчувствия оправдались. По волнам промчался внезапный черный вихрь. На яхте Доусона стало заметно какое-то оживление. Я видел, как поднялись корпуса, потом паруса наполнились ветром, а по подветренным транцам заструилась белая пена. Катамараны дружно рванулись вперед.

— Мы можем догнать их в одну минуту! — утешил меня Чарли. Нет, черт возьми, я-то знал, что это не так. Сейчас все преимущества были у «Апельсина». Он словно летел на крыльях собственного, ему одному принадлежащего ветра. И вот из первой трети участников гонки мы оказались где-то в середине.

На размышления о том, что предпринять, ушло не более десяти секунд. Теперь уже стало не до безопасности. Жарре отставал так же, как и мы, — его ярко-зеленая яхта покачивалась на гребнях волн лишь чуть впереди. Но главной проблемой сейчас стал Доусон, и мне вовсе не хотелось, чтобы он на голову разбил нас, а пока все именно к этому и шло.

— Выбери слабину паруса! — скомандовал я Скотго.

Тот отпустил шкотовый угол и вместе с Диком налег на фаловую лебедку. Парус с ревом взметнулся на мачту.

Жарре откинул с головы капюшон. Его густые, черные как смоль брови нависали над крючковатым носом. Он мрачно следил, как наш левый корпус проносится с подветренной стороны его яхты.

— Присматривай-ка за ним зорче! — предупредил меня Чарли. — Я о нем всякого наслышался. С него станет, он запросто может забыть про правила и выкинуть что-нибудь этакое...

Что бы Чарли там такое ни слышал, сейчас я смотрел вовсе не на Жарре. Я не сводил глаз с Агнес. Она улыбалась, стоя на палубе лицом ко мне. Ее черные волосы развевались, точно флаг. Я чуть уклонился под ветер. С транцев «Секретного оружия» струилась вода. При первой же возможности я развернулся по ветру, и яхта, словно подскочив на волнах, стрелой полетела к бую.

— Провалиться мне на месте! — произнес Скотто. — С этим он ничего не мог сделать, правда?

Накренившись под углом в пятьдесят градусов, мы обогнули буй и поставили кливер. Ветер бил нам в корму. Приподнявшийся на повороте корпус с шумным хлопком плюхнулся на воду. Команда на баковом трамполине между корпусами выбилась из сил, с матросов градом катил пот. Когда мы легли на новый галс, со спинакером пришлось проделать те же маневры, что и во время утренней тренировки перед гонками. На этот раз, к сожалению, примерно в миле впереди мелькали паруса обогнавших нас соперников, причем даже самые медленные из них шли со скоростью не меньше двадцати двух узлов. Но я следил лишь за Доусоном. Над буем с пронзительными криками носились чайки, и мне казалось, что они смеются над нами.