Сэм Льювеллин - Кровавый удар

Она была бледна. Казалось, она притворяется бодрой ради меня. Она сказала:

— Они меня ждали в гостинице. Я вела себя как дура.

— Кто — они?

— Какие-то паскудные эстонцы. — Она улыбнулась. — Мой английский стал лучше, правда?

— Правда. — Я взял ее за руку. При ней мое чувство одиночества прошло. Но холод оставался. Сейчас что-то случится.

— На этот раз ты спас мне жизнь. Теперь мы квиты.

Мне не очень понравилось направление, которое принимали ее мысли. Она улыбнулась, пригладила волосы. И продолжала:

— Мерзавец Грузкин. Это он подослал людей.

— Об этом можешь больше не беспокоиться.

— У меня еще есть друзья в Эстонии. Я говорила с ними по телефону. Грузкин — человек старого режима. Он говорил по телефону с кем-то из ваших. Из бывших ваших. Теперь они все на одной стороне. Против нас.

— С Отто Кэмпбеллом.

— С Отто Кэмпбеллом, — повторила она. И замолчала. Я тоже молчал, потому что знал, что она сейчас скажет.

Именно это она и сказала.

— Я возвращаюсь в Эстонию.

— Ты сошла с ума, — возразил я. — Они пытались тебя похитить. Что ты докажешь своим возвращением?

— У нас есть люди старых и новых взглядов. Грузкин старого закала. Они отживают свое. Новые люди сделают мою страну страной.

— Но тебя убьют.

— Мы бережем друг друга. Без опасностей не бывает побед. У меня билет на двенадцатичасовой рейс.

Я посмотрел на часы. Было одиннадцать. Я не знал, что сказать.

— Ты меня проводишь? — спросила она.

У нее был маленький саквояж. Я повесил его на здоровое плечо. Мы шли к набережной, небо над узкими улочками образовало сеть из блестящих голубых лент. У входа на паром она меня поцеловала. Щеки у нее были влажные.

— До свидания, — сказала она.

— До скорой встречи, — ответил я.

Она улыбнулась одними глазами.

— Я надеюсь, — сказала она. Она шутила. Мы оба шутили. — Ах да! — вспомнила она. — Я же хотела отдать тебе это.

Она сунула мне в руки толстый коричневый конверт и направилась к сходням своей легкой походкой. Я отвернулся.

Какой-то миг я не соображал, куда иду, и мне было все равно.

— Эй! — послышался голос. — Шкипер!

Я поднял голову. Это оказался Дин.

— Только что пришли, — сообщил Дин. — Что, русская пташка улетела?

Я подошел к краю набережной: вот она, "Лисица", старая зверюга.

— Поплыли домой, — сказал я и двинулся вниз по лестнице.

— Как, — удивился Пит. — Уже?

— Уже, — ответил я.

Мы отчалили. Я стоял у кормового подзора, уцепившись здоровой рукой за бакштаг. Нос "Лисицы" разворачивался в гавани. Подходили парусные суда. Прозвучала сирена, долгая и тоскливая. От паромного причала отделилось старое четырехугольное судно. Крошечная фигурка махала с верхней палубы. Светлые волосы развевались по ветру.

Я поднял руку. Паром уходил на юг, винты взбивали белую пену, вырывавшуюся из-под кормы. Фигурка становилась все меньше и наконец исчезла из виду.

Теперь "Лисица" была на выходе из гавани. Пит ворчал на молодежь. Паруса подняли. Я раскрыл конверт, который мне дала Надя.

Тридцать шесть цветных фотографий и тридцать шесть негативов. Вот Невилл Глейзбрук, а вот и Леннарт Ребейн.

Оба они ушли в тень. Туда же уйдут и их мелкие грязные тайны. Я смял негативы. Ветер подхватил их. Они улетели, тоненькие, блестящие двухмерные штучки, улетели в огромное пространство моря и неба. Волна накрыла их, и они исчезли. Я швырнул следом снимки и отвернулся, глядя на палубу.

Я сказал:

— Выключить двигатель.

Наступила тишина. Моя правая рука поднялась и уцепилась локтем за бакштаг. Колени согнулись, приноравливаясь к качке большого судна на низких балтийских волнах, "Лисица" накренилась под порывом ветра, и ее палуба, похожая на огромный серый наконечник стрелы, понеслась на синий юго-восток.

Эймейден — аванпорт Амстердама на Северном море.

SAS — от англ. Special Air Service.

Бухта — здесь: трос (снасть), уложенный кругами или восьмеркой.

Ужасный ребенок; человек, смущающий общество своим поведением (фр).

Балансир — двуплечий рычаг в машине для передачи звеньям механизма возвратных движений.

Гафель — рей, прикрепленный одним концом к верхней части мачты сзади нее, а другим подвешенный под углом к ней, служит для крепления верхней кромки паруса.

Эдвардианский — времен короля Эдуарда VII (1901 — 1910).