Сэм Льювеллин - Кровавый удар

Но я знал, что и прозрачная зеленая вода вряд ли очистит нас от той грязи, в которую мы так глупо вляпались.

Два дня спустя, после того как мы вышли из Чатема, я увидел вдалеке огни Старт-Руана. Была полночь, холодный ветер приносил запахи соли и гнили. К исходу ночи "Лисица" уже скользила вдоль темных берегов Пулта к бухте Бейсин. Впереди вырисовывался лес мачт, устремленных в сизое предрассветное небо.

Ветер шуршал в прибрежных камышах и мерно раскачивал садки для ловли устриц. Вахтенный спустил паруса, при этом они издали громкий, пронзительный звук, похожий на крик болотной птицы.

Ворота шлюза бесшумно открылись, и "Лисица" проскользнула между каменными стенами. Вода за кормой вспенилась. Эрик — начальник шлюза — что-то проворчал, закрепляя канаты. Я вел "Лисицу" вдоль черной кирпичной кладки, длинной, как кладбищенская стена. Медленно надвигался новый день, воскрешая добрый старый мир.

Когда-то Бейсин был лишь небольшой частью канала Флит, по которому во времена наполеоновских войн лошади тянули баржи, груженные мясом и зерном, предназначенные для победоносного флота короля Георга. Но столетие спустя канал Флит был предан забвению вместе с деревянным флотом. Ничто, кроме поросшей камышами канавы, облюбованной утками и другой водоплавающей птицей, сегодня не напоминало о славном прошлом. Немногим лучше сохранился Бейсин — заболоченный четырехугольник в несколько ярдов, забранный в гранит. Трудно было себе представить, что когда-то он служил причалом для непобедимой флотилии.

От былой роскоши здесь остались несколько сараев и мельница. В сараях когда-то солили мясо, а на мельнице мололи муку для бисквитов. С тех же давних времен существовала таверна лорда Родни, получившая по непонятным причинам название "Дыра".

В двадцатых годах рядом с бухтой построили элеватор. В конце тридцатых годов проложили вполне сносную дорогу до Пултни, по обочинам которой, как грибы, выросли мелкие фабрики и мастерские. Сейчас они в основном занимались техническим обслуживанием ближайших ферм и ремонтом яхт.

Со времен Второй мировой войны Бейсин оказался совсем заброшенным. Лишь изредка суда добирались до его причалов, доставляя товары с восточного побережья.

Потеряв всякую привлекательность для современных большегрузных судов, Бейсин стал идеальным прибежищем для яхт. Но не тех пластиковых игрушек, что бороздят ныне прибрежные воды всех морей, беззаботно прыгая с волны на волну. Бейсин обрел благородную репутацию родного дома старых, видавших виды настоящих парусников. Некоторые из них, подобно "Лисице", имели славное прошлое, связывавшее их даже с коронованными особами Европы. Другие были просто реликтами.

"Лисица" медленно двигалась вдоль набережной. Экипаж глазел по сторонам. В утренней дымке вырисовывались неясные очертания причала. Затем мы увидели женщину в пижамных брюках и голубой вязаной кофте. Она приняла переброшенные нами концы и закрепила их за кольца на причале. Грузно ступая в тяжелых кожаных морских ботинках, хозяйка причала взошла на борт "Лисицы", и мы пригласили ее выпить с нами чашечку кофе.

Мои ребята, усталые и притихшие, в последний раз завтракали на "Лисице". Через час за ними приедет микроавтобус, и каждый возвратится в свою прежнюю жизнь.

Продавец молока Эд принес нам вчерашние газеты.

— Там написано про вас, — с радостью объявил он.

— Черт побери! — пробормотал Пит, раскрывая "Сан".

ДИКИЙ БИЛЛ ЗАБИВАЕТ КРАСНОГО РЕБЕНКА

Я добавил в кофе молока и развернул "Миррор". Снейпу отвели целую полосу. Он писал, что, в то время как всеми кораблями, участвующими в благотворительном плавании, управляют профессионалы, я — всего лишь любитель, слишком поздно включившийся в игру. К концу статьи у читателя не должно было остаться никаких сомнений в том, что Билл Тиррелл — никчемный моряк, которому ни в коем случае нельзя было доверять детей. Первоисточник всех этих сведений, конечно, указан не был, но я сразу узнал тяжелую лапу Дикки Уилсона.

Статья Снейпа завершалась кратким резюме всей моей деятельности, в котором "enfant terrible" [4] Ужасный ребенок; человек, смущающий общество своим поведением (фр). было самым мягким выражением. Указывалось также, что ужасные события разворачивались в двадцати пяти ярдах от местонахождения министра Невилла Глейзбрука, секретарем-помощником которого был мой брат, женатый на дочери вышеупомянутого министра.