Сэм Льювеллин: Расчет вслепую

Одним из главных моментов, которым он восхищался в эволюции, был принцип выживания наиболее приспособленных. А Брин более, чем кто-либо из знакомых мне людей, был склонен к соперничеству, будь то в бизнесе или в узком мире береговых гонок, где обретался я. Брин не отличался сентиментальностью в отношении людей, работавших на него. Если они не делали, того, что от них требовалось, они мигом увольнялись, и он не стеснялся оповестить всех и каждого об этом факте. А дальше сказанное катилось само собой.

В кают-компаниях, клубах и других роскошных местах, где встречаются владельцы гоночных яхт, достаточно обмолвиться, что у Эгаттера проблемы — катастрофы — всегда любимая тема разговоров в таких местах, — и я стану фигурой недели, этой недели.

Я сделал попытку поговорить с ним по телефону. Он оказался недоступен, что неудивительно: если мне было сказано, что Брин послал письмо, значит, именно этим и следовало довольствоваться.

Я устал, плохо себя чувствовал и хотел спать. Но было слишком рано. Я решил выйти на свежий воздух. Уже в дверях я услышал телефонный звонок.

— Чарли... — Именно для того, чтобы не слышать этого голоса, я и отправился на прогулку.

— Арчер? Могу быть чем-то полезен?

— Некоторым образом, — ответили мне. Голос звучал ровно, в нем чувствовалось некоторое удовлетворение, но это ничего не значило. — Я слышал об «Эстете». Очень сожалею о Хьюго. — Он сделал паузу. — Как, завтра мы встречаемся? Ведь нам надо поговорить.

— Конечно, — сказал я. — До завтра.

Джек Арчер был управляющим в компании «Пэдмор и Бейлис». Они производили восемьсот лодок в год, и я совсем недавно подписал с ними контракт на проектирование полного набора яхт: семь моделей от небольших гоночных до крейсерских яхт [15] со скуловыми килями [16].

Предстояла большая работа и не менее славная цена, которую «П. и Б.» согласились заплатить за каждую лодку.

Небольшие гоночные яхты создают репутацию проектировщику, если выигрывают гонки. Но на это не проживешь. Хорошо заработать можно только на крупных яхтах, заказы на них редки, как зубы у курицы. Я немало попотел, стараясь добиться этого контракта, и теперь очень, очень беспокоился по поводу того, что собирался мне сказать Арчер.

— Черт бы все побрал! — выругался я и вышел.

Чифи сидел на обычном месте в «Русалке» со стаканом рома в руке и пинтой горького пива у локтя. Он всегда отдыхал там и отводил душу после возвращения спасательной шлюпки. На берегу Чифи казался меньше ростом, чем за штурвалом «Эдит». Ничем не примечательный с виду человек — лысеющий, с густыми седыми бровями и крепкими загорелыми руками. Только глаза, голубые и проницательные, устремленные вдаль, за пределы продымленных стен «Русалки», к бушующему морю, казались необыкновенными.

— Выпей, парень, — сказал он.

— Я взял пинту горького пива.

— Ну этим огня не зажжешь, — сказал он с упреком.

— Я только что был у Салли, — сказал я.

Чифи кивнул:

— Это не Хьюго стоял у штурвала.

Та же мысль возникала и у меня. Хьюго был прекрасным рулевым, и он знал Пултни вдоль и поперек. Если бы у штурвала нес вахту он, то никогда не дал бы яхте приблизиться к Зубьям в такую ночь, как прошлая. Об этом я много думал и сказал сейчас.

— Если только что-нибудь не пошло наперекосяк на этой твоей лодке, — не сразу откликнулся Чифи. Хорошей лодкой, по мнению Чифи, мог считаться лишь «Королевский ковчег», укрепленный где только можно кусками железнодорожных рельсов.

— Ни одна из этих ваших чертовых гоночных яхт не пригодна для морского плавания. Погляди на Эдварда Бейса...

Я устал слушать, будто мои лодки не пригодны для морских просторов.

— Почему бы тебе не заткнуться? — сказал я.

Чифи посмотрел на меня. Его глаза казались менее острыми, чем обычно, он уже основательно нагрузился. Чифи тоже любил Хьюго.

— Бейс выглядел не слишком весело, когда я видел его вчера у Спирмена. Полагаю, с его «Кристаллом» не все в порядке.

Эд Бейс — еще один старожил Пултни. Он, Хьюго и я сдружились, едва научившись ходить. Пултниевские регаты, до того как здесь появились большие деньги, были не чем иным, как соревнованиями между Бейсом и его командой и мальчишками Эгаттерами. Мы весьма упорно практиковались на шверботе [17] класса 505. А еще курили тайком крепчайший табак в сарае для сетей Чифи, бегали за девчонками, в том числе за Салли. Короче, одна банда.

После смерти отца Эд унаследовал ферму, расположенную недалеко от побережья. Когда-то земля Бейсов простиралась до самого берега, но Миллстоун за гроши приобрел прибрежную часть у двоюродного брата Эда. Кузен выпросил у Эда землю якобы для создания овцеводческой фермы. Эд, простак и добрая душа, уступил, а Миллстоун перекупил у кузена участок и наставил на нем одноэтажные коттеджи.