Сэм Льювеллин - Тросовый талреп

— Весьма сожалею, — привычно прокомментировал я и доел остатки лосося.

Наступила пауза. Комнату заполнило этакое безбрежное молчание, как в горах. Язычки пламени свечей вспыхивали в серо-зеленых глазах Фионы.

— Мне жаль и Морэг и детишек, — сказала она. Я хранил молчание.

— Вы не могли бы сходить и поговорить с ней? — попросила Фиона. Я опустил глаза на полустершийся позолоченный ободок своей тарелки.

— Не думаю, что в моих силах сделать там что-то полезное, — сказал я.

— Вы могли бы объяснить ей, как предъявляют иск, — попросила Фиона.

— К кому?

— К военно-морскому флоту, — сказал Эван хриплым голосом. — Эти края прямо-таки засорены подводными лодками. Мэрдо Кеннеди, он тут макрель ловит, шел как-то по тихой и спокойной воде, и тут налетает сволочная здоровенная волна, высотой футов в пять, прет на него как экспресс, и вот уже Мэрдо оказывается, черт подери, на спасательном плоту, а моряки отпираются: они ни в чем не виноваты, это была случайная волна. Мэрдо считает, что если бы это была случайная волна, то на ее передней стороне не был бы нарисован британский военно-морской флаг.

— Если дело в военно-морском флоте, — сказал я, — то мне тут вряд ли повезет хоть немного больше, чем кому-либо другому.

— Морэг приходится тяжело, — сказала Фиона. — Люди делают для нее что могут.

Она отщипывала пальцами кусочки хлеба, и ее глаза смотрели твердо и немигающе.

— Пожалуйста, — сказала она.

Я обнаружил, что размышляю над всем этим не как адвокат. Я думаю об Эване, отказавшемся от весьма приличного иска о возмещении убытка. О Гекторе, который бесплатно проработал полтора дня. И о том, как я был принят на постой Фионой и Эваном, словно никакой иной возможности для меня и не подразумевалось.

— Когда это случилось? — спросил я.

— Как раз неделю назад, — сказала Фиона.

И внезапно я снова услышал голос Гектора: «Мы там были ночью во вторник. Крутились там. За Арднамеркеном. И в прошлый вторник тоже». Я весь напрягся от предчувствия.

В позапрошлый вторник, — сказала она.

В ту ночь я спал у себя на борту «Зеленого дельфина», несмотря на запах красок и растворителей. Наутро я уже в семь часов выкатился из спального мешка. Через иллюминатор были видны серая вода и серое небо, а в воздухе стояла промозглая сырость. Я натянул на себя пару фуфаек и щедро загрузил чайник заваркой «Лэпсенг Сучонг». А потом принялся накладывать второй слой краски на фибергласовую заплату.

В половине девятого послышался мощный звук дизеля. В дальней стороне залива «Флора» изрыгала черный дым. Спустя сорок минут я услышал толчок в корпус «Дельфина». За мной явился на шлюпке Гектор.

— Мы готовы, — объявил он.

«Флора» уже вышла на середину залива. Гектор греб быстрыми и резкими рывками профессионального рыбака. Мы подошли к борту «Флоры», и я взобрался наверх по носовым снастям. Гектор последовал за мной.

Эван выглядел раздосадованным. Буркнул мне «доброе утро», и я ответил тем же. Мы подняли паруса. Залив то сужался, то снова расширялся, течение отлива шевелило водоросли над подводными скалами. Как только мы миновали эти опасные места, Эван протиснул голову в окно рулевой рубки:

— Берите управление.

Ветер наполнил паруса. Мы обогнули угол залива и увидели полоску горизонта, острую, как лезвие бритвы. Я открыл окно. Солнце уже пригревало, и стал резче слышен запах смолы для конопачения. На зеркальной поверхности воды, ближе к побережью, отражались очертания холмов.

Отлив еще не закончился. Я чувствовал, как его завихрения дергают за направляющие рули. Ветер дул от берега в восточном направлении. Он уносил запах смолы, что было некоторым облегчением. Эван дернулся обратно в рулевую рубку и задал мне направление чуть-чуть южнее западного, по самой грани Хорнгэйта, длинной линии скал чуть в стороне от самой южной точки этого залива.

— Не хотите ли побывать на настоящем деревенском празднике, а?

Я пожал плечами. Он был довольно сообразителен для человека, который выпил вчера так много. Рука Эвана потянулась к шкафчику, где обитала бутылка.

— Американская штучка, — заявил он. — Если Фиона что-то задумала, она всегда достигает цели. — Эван протянул мне рюмку. Это был жест мира и согласия, поэтому я взял рюмку. — Она меня просто с ума сводила, когда мы жили вместе. Ваше здоровье!

Мы выпили. Мне не нравилось пить виски в девять утра, но сегодня у меня были веские причины не отказываться от рюмки.