Вирджиния Коффман - Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /

Я до этой минуты не вспоминала досконально, как случилось это несчастье. В принципе, было почти невозможно, чтобы лодка перевернулась в этом месте сама по себе. Да, кто-то из сидящих в ней наверняка приложил к этому руку. Больше всего подозрение падает на Франца Шиллера. Но он был и жертвой удара. У Леокадии вроде не должно быть никаких мотивов, если только она не выполняла чье-то поручение.

Я прикидывала так и эдак, пока не пришла к выводу, что это все абсурд.

— Это был несчастный случай. У меня нет врагов.

— О, — произнесла Роза многозначительно и покинула меня.

Моя усталость улетучилась. Больше, чем когда-либо, я мечтала о счастливом возвращении Франца Шиллера, так как если он пострадал, то подозрение падает на Пена. И могу ли я в этом доме доверять хоть кому-нибудь?

Была уже полная темнота, когда дверь снова открылась и в комнату вплыла фигура, очень светло­волосая, смахивающая на фею.

Мисс Эмилия на цыпочках подошла к моей кровати. У нее в руках был поднос, на котором стояли чай и серебряный подсвечник. Причудливые тени заплясали на стенах комнаты.

И все-таки я ошибалась, полагая, что у меня здесь нет врагов.

— Не спишь, Рой? Я принесла тут кое-что, чтобы подкрепиться.

— Спасибо, — произнесла я в ответ. — Очень любезно с вашей стороны, — и внимательно на нее посмотрела.

Она поставила поднос на покрывало. Все выглядело очень аппетитным, но я не доверяла ее радушию, хотя пока не могла найти мотива, но была уверена, что она хочет меня отравить.

Чтобы выиграть время, я, поудобнее устроившись под одеялом и поставив поднос на колени, помешивая ложечкой чай в чашке, а она в это время присела край постели и грациозным жестом отодвинула занаве­ски в стороны.

— Моя милая Рой, — проворковала она нежно, я восхищаюсь вами — да, можно сказать — вашим мужеством.

Неужели она тоже будет мне рассказывать, что несчастный случай с лодкой был покушением на мою жизнь?

Стараясь не проявить своего нетерпения, я возразила:

— Я уверена, что отвлекаю вас от семьи. Прошу вас, не делайте этого ради меня.

Но избавиться от мисс де Саль было не так просто, и я начала нервничать, причем с каждой минутой все больше.

Ее взгляд скользнул по комнате и со странным выражением остановился на мебели.

— Вас ничего тут не беспокоит? — спросила она мягко.

— Ну, я, конечно, беспокоюсь, что бедный Шиллер все еще не вернулся.

Она так резко отстранилась и откинула голову назад, что мне стало ясно: мой ответ ее удивил.

— Это… Гм, да. Конечно, мы все беспокоимся. Особенно если учесть его особые таланты.

— Я не понимаю…

— Вы совсем не пьете ваш чай.

Я незаметно пролила чуть не полчашки в блюдце и затем поднесла ее к губам. Она довольно улыбнулась.

— О, так значит вы не знаете, что Франц был любовником моей сестры?

Чашка с чаем зазвенела на блюдце. Я вцепилась в поднос двумя руками, и лишь с большим трудом мне удалось удержать его на коленях.

— Действительно? — спросила я подавленно и затем быстро добавила: — Но при чем тут я? Я не была наперсницей миссис Брендон и почти не знала господина Шиллера.

Я не стала уточнять, что это известие не дает ей никаких оснований подозревать меня в чем-либо. Но на несколько секунд меня охватила такая злость, что я была готова метнуть поднос ей в лицо. Десять месяцев ада! Десять месяцев нищеты и унижений! Я ведь до сих пор просыпаюсь иногда в слезах от жутких воспоминаний. Но стала бы я счастливее, если бы все забыла — все, что накипело у меня на сердце? Наверное, нет. Ведь я знала, что мои бедные друзья, оставшиеся в тюрьме, очень надеются на мою помощь. Таким образом, я должна быть благодарна Эмилии де Саль за печальные воспоминания, которые она разбу­дила во мне.

Я улыбнулась, чего она от меня никак не ожидала. Она, должно быть, надеялась, что, по крайней мере, заставит меня волноваться.

— Вы что, не понимаете? — продолжала она коварно. — Если Николас узнает об отношениях между Францем и Габриэллой, он наверняка порадуется случившемуся с Шиллером несчастью, — добавила она заговорщицки.

Ее вывод был очень логичен, хотя и грубо прямо­линеен, но я не хотела доставлять ей радость своей уязвленностью.

— Но так как капитана Брендона не было в лодке, то кто, по вашему мнению, подготовил убийство? — спросила я хладнокровно. — Его сын, Леокадия или я?

— Это еще выяснится. Нет, в самом деле, вы очень мужественный человек. Так много знать о нем — и лежать здесь, ждать от него милостей! — Она встала, и ее движения напомнили мне кошачьи. — Если вы невиновны, то вы знаете слишком много для того, чтобы убийца мог спать спокойно. О, да вы совсем не пьете ваш чай!