Николас Фрилинг - Сфера влияния

— За ночь выпало еще десять сантиметров снега, но он хорошо слежался со старым слоем. Снег хороший, лыжня будет быстрая. А обледенелые участки — все думают, что они могут сыграть на руку француженкам. Я чувствую себя в прекрасной форме. Ну, пойду наверх.

— А я пока побуду здесь.

— Как хочешь.

Ван дер Вальк навел бинокль на группу, поднимавшуюся на фуникулере; его внимание привлекла большая меховая шапка. Точно такая же казачья шапка была на голове у «девушки из свиты». Может, это она, а может, и не она — он не мог хорошенько разглядеть девушку. С ней был мужчина — может, он, а может, и не он. Ван дер Вальк засунул бинокль за пазуху и кенгуриными скачками понесся вниз, то и дело поскальзываясь и проваливаясь в снег. Ближе к подножию горы передвигаться стало легче — он побежал быстрее.

Толпа заметно поредела, так что долго ждать ему не пришлось. Заинтересовавшие его мужчина и женщина были далеко впереди, Анн-Мари сидела в кабинке перед ним. Как же медленно двигается эта штука — покачиваясь, вибрируя, гудя. Внезапно выглянуло солнце, восхитительно теплое и ласковое на фоне холодного воздуха.

— Лыжня скоро станет скользкой, словно ее смазали маслом, — заметил мужчина, сидевший рядом с ним.

Перед ними открывался великолепный вид на слаломную трассу, по которой уже легко скользил вниз первый спортсмен.

Он выпрыгнул из кабинки, не надевая лыж, чтобы не терять времени, и бегом бросился к началу трассы. Да — там была Анн-Мари, она стояла на коленях и что-то делала с креплениями на своих лыжах, он видел ее лицо, судя по его выражению, она была чем-то недовольна. Около полудюжины человек ждали своей очереди на спуск по трассе. Ван дер Вальк споткнулся на свежем снегу; очередной спортсмен оттолкнулся в чрезмерно претенциозном прыжке, очень быстро пролетел метров тридцать, потом вдруг замахал руками на манер ветряной мельницы, врезался в небольшую кочку, потерял обе лыжи и грациозно исчез в великолепном мягком сугробе — ему повезло, приземление было мягким, и он остался цел и невредим. Компания молодых людей и девушек, находившаяся на вершине горы, веселилась от души, наблюдая за полетом незадачливого горнолыжника. Ван дер Вальк добрался до Анн-Мари. Она уже надела лыжи и, как раз когда он, задыхаясь, подошел к ней, обернулась.

— О, и вы здесь. Пришли понаблюдать за моим спуском. — И тут они оба заметили высокую меховую шапку. Он схватил ее за рукав; двое лыжников готовились начать спуск — они стояли наклонившись вперед, держа лыжи ровно; Анн-Мари пронзительно вскрикнула:

— Жан-Клод! Жан-Клод!

Он видел мужчину всего несколько секунд, прежде чем его загородил какой-то толстяк, который уже направил свои лыжи вниз и осторожно, немного вкось стал скользить вперед. Нос Жака Анкетиля!

Маршал смотрел на них всего секунду. Он увидел свою жену, потом на семь сотых секунды (время высвечивалось на электронном табло) задержал глаза на фигуре Ван дер Валька. Дольше медлить он не стал. Положил руку на спину девушки в меховой шапке и вытолкнул ее на склон. Направив свои лыжи вниз, он последовал за толстяком. Зажав палки под мышками, он легко и быстро полетел вниз.

Анн-Мари воткнула палки в снег и, тяжело дыша, заправила волосы под шапочку.

— Вперед, черт вас побери, вперед! Догоните их, сделайте что-нибудь, встаньте на голову, но достаньте его! Мне надо поговорить с ним! Я должна! Ну давайте же, чего вы ждете?!

Маршал догнал девушку, чуть свернув в сторону, чтобы оставить ей побольше места, и пролетел мимо нее. Она скользила осторожно — такая скорость была слишком велика для нее, — но довольно уверенно. Анн-Мари, судорожно вздохнув, бросилась на лыжню.

А он не мог кататься на лыжах! Вот сейчас бы пригодилось… Он сломя голову, как сумасшедший бросился к канатной дороге. Он несся, спотыкаясь, скользя, и в конце концов неуклюже повалился в снег. Поднялся, чертыхаясь сквозь зубы, побежал дальше, чувствуя, что повредил плечо.

В подъехавшей кабинке сидел один из «горных гномов» — пожилой человек со специфическим для этих мест выговором, морщинистый сухой человечек в куртке с капюшоном, которая была ему явно велика.

— Что-нибудь вывихнули? — проскрипел старикашка.

Ван дер Вальк стряхнул с себя снег и тихонько выругался. Плечо болело. Но горный воздух бодрил, не давая ему окончательно упасть духом.

— Мы сделаем этих француженок, — заявил старичок.

«Время — пятьдесят девять восемьдесят три», — объявили по громкоговорителю, но эхо заглушило имя.