Елена Донцова - Тюрьма для тысячи кукол

– Молчи! – зашипел он, оглядываясь на приоткрытую дверь и грубо закрывая девочке рот ладонью. – Ни слова о матери! Отец и так на грани.

– Почему? – вырвавшись и освободив рот, шепотом спросила Лада.

– Нашу маму арестовали, понимаешь? – зашептал ей в ухо Тема. – Ну, это значит посадили в тюрьму, – пояснил, увидев расширившиеся от ужаса и недоумения глаза девочки. – И не смей никому об этом говорить, особенно Мише. Отца тоже ни о чем не спрашивай. Мы сегодня пытались добиться с ней свидания, а потом ходили в тот дом. Отец хотел сам поговорить с хозяином, но он к нам даже не вышел. Охранник, сволочь, прогнал нас, еще и оружием угрожал. Ну, ничего, мы завтра снова туда пойдем. А ты спи, и без тебя сейчас хлопот хватает.

Как будто после таких слов Лада могла уснуть! Последующие дни и ночи слились у нее в один бесконечный и неисчислимый промежуток времени. Сначала отец и брат на целые дни исчезали из дому, все время находились в какой-то лихорадочной деятельности. Тема даже по ночам кричал и вскакивал с постели. А потом все как-то замерло.

Никто больше никуда не бежал, отец и брат ходили по квартире медленно, словно оцепеневшие. Лада немного успокоилась и решила, что все плохое закончилось. Пока зашедшая вечером соседка не сказала ей, что ее мама умерла и что завтра состоятся похороны. Лада не заплакала – она просто впала в ступор и сидела не шевелясь, пока соседка по-хозяйски рылась в шкафчике, подыскивая детям подходящую одежду.

На похоронах отец почти все время держал ее на руках, а если опускал на землю, то Лада стояла неподвижно и не проявляла никакого желания подойти к гробу или к вырытой и уже наполовину заполненной мутной водой могиле…

А потом началась жизнь без матери. Впрочем, никакой жизни не было, она словно остановилась, застыла, как бывает, когда пленку в кино заедает на самом интересном месте. Отец целыми сутками сидел на кухне и не обращал никакого внимания на детей. Если маленький Миша пытался его тормошить и что-нибудь просить, отец отводил его ручонки и говорил всякий раз одно и то же:

– Погоди, вот скоро приедет твоя тетка, ее и попросишь.

Тема, как мог, ухаживал за младшими, готовил еду, бегал по магазинам. Начался сентябрь, но никто так и не отвел Ладу в первый класс. Кажется, домашние просто забыли об этом. Да и сам Артем в школу уже неделю не ходил, но даже этого отец не замечал. А потом отец с братом стали все чаще исчезать из дому, то вместе, то поодиночке…

Однажды Лада неожиданно проснулась среди ночи. Наверно, ее разбудил какой-то звук, непривычный для этого времени суток, поэтому девочка села на кровати, трясясь от страха, и громко окликнула старшего брата. Ей никто не ответил, только захныкал во сне Мишенька. Лада вскочила с кровати, прошлепала по полу босыми ногами и изо всех сил хлопнула ладошкой по выключателю. И сразу увидела, что постель старшего брата пуста, хотя вечером он лег спать в одно время с младшими. Вот отца тогда еще точно не было дома.

Смутно Лада припомнила какое-то шевеление и шум за дверью. Наверно, эти звуки ее и разбудили. Она выбежала в прихожую, осмотрела кухню, осторожно приоткрыла дверь в родительскую комнату. Везде было темно и пусто. В кухне еще стоял густой вонючий дым отцовских папирос. Девочка вернулась в свою кровать, сжалась в комочек под одеялом и тихо заплакала от страха и одиночества. Она даже не сомневалась, что и отец с братом покинули ее навсегда, как мама, и больше никогда не вернутся.

Наверно, она все-таки задремала, потому что подскочила на своей кроватке, как перепуганный зверек, едва стукнула входная дверь. Кто-то вошел в квартиру, но никаких разговоров в прихожей она не услышала. Шаги сразу удалились в сторону кухни. Несколько минут девочка лежала неподвижно, сгорая от желания узнать, кто пришел. Прислушивалась. Вот, кажется, включили воду в ванной. Звук привычный, успокаивающий. Но все равно на душе было неспокойно.

Минут через десять она все-таки не утерпела. Девочка сползла с кровати и на цыпочках выбралась из детской. И застыла на секунду, едва не закашлявшись от странного удушливого запаха, стоявшего в прихожей. Зажала нос и рот ладошкой и, борясь с тошнотой и кашлем, прокралась по коридору к кухне.

Дверь на кухню оказалась наглухо закрытой. Сквозь матовое стекло Лада сумела различить две фигуры – и почти успокоилась. Кажется, ее близкие все-таки вернулись домой. В одном месте стекло немного откололось, образовав небольшую щель – к ней Лада, присев на корточки, приникла одним глазом.