Юлия Латынина - Промзона

Как уже говорилось, на машине стоял принципиально новый двигатель ЛА-605, и нельзя сказать, чтобы двигатель был полностью отработан. В частности, при определенных, критических углах атаки возникал срыв потока во входной канал и происходил помпаж воздухозаборника, за которым следовал помпаж двигателя.

Температура газов за секунду могла возрасти от 150 до 250 градусов.

На сверхзвуковых скоростях (а у «сапсана» сверхзвуковой являлась даже крейсерская скорость), картина менялась к худшему. При махе свыше 2,5 и приборной скорости выше 1300 км, помпаж воздухозаборника оказывался несимметричным, и самолет тут же срывался в плоский штопор с большими углами скольжения и угловой скоростью до 300 градусов в секунду Это было явление понятное, проанализированное, и в принципе в ОКБ знали, как с ним бороться: на самолете два месяца назад установили противопомпажную систему и убрали из входного канала все датчики, которые могли вызвать искривление воздушного потока.

Последние пятнадцать полетов двигатель никаких нареканий не вызывал, и вот — при коротком, штатном перелете до выставки, на небольшой для МиГа-1-48 скорости в 1,5 маха и в двадцати километрах от аэродрома случилась вибрация, а затем — помпаж. Михаил Рубцов, шеф-пилот ОКБ, выключил двигатель на высоте десять километров и запустил его вновь, когда машина потеряла полтора километра высоты.

Дальнейший полет и посадка прошли без особых проблем. Машину тут же осмотрели от закрылков и до шасси, и вроде бы обнаружили причину сбоя: забоину на лопатке компрессора. Забоина была небольшая, несколько миллиметров в диаметре. Видимо, взлетно-посадочная полоса на заводе была почищена кое-как, и при взлете какой-то камешек, поднятый воздухом, был затянут в компрессор.

Источник неприятностей был найден. Забоину зачистили, МиГ заправили и подготовили к вылету. Однако Миша Рубцов неожиданно уперся.

— «МиГ» не полетит. А вдруг мы его потеряем? А если человека угробим?

Степан был в ярости. Довод «человека угробим» на него явно не действовал. За свою жизнь он угробил гораздо больше человек, чем погибло на испытаниях всех машин фирмы Микояна.

— То есть как это не полетит? — орал Бельский. — Мы зачем сюда прилетели? Чтобы стоять, как трамвай?

Михаил Рубцов пожал плечами.

— Степан Дмитриевич, — сказал он, — я не могу ручаться, что помпаж произошел от дефекта лопатки компрессора. Самолет нуждается в более тщательном осмотре.

Мнения, как всегда, разделились. Одни — в их числе Яша Ященко, гендиректор ОКБ «Русское небо», и шеф-пилот, доказывали, что лететь нельзя, и что лучше тихо постоять, чем громко хлопнуться. Другие — и в их числе Степан Бельский и гендиректор ЧАЗа, доказывали, что если машина сегодня не полетит, злые языки конкурентов утопят ее в дерьме.

— Ну хоть «блинчиком» слетай, — умолял гендиректор.

Точку в споре поставил Миша Рубцов.

— Я на этой машине не полечу, — сказал он, — и Коля не полетит. А больше лететь некому.

И вот теперь единственный в России истребитель-перехватчик пятого поколения тихо пылился на рулежке, а героем дня был Ми-28МХ. Президент провел у вертолета около двадцати минут.

Главные пояснения давал Извольский.

— В принципе, это не новый вертолет, — сказал Извольский. — Это модернизированный вертолет. Вся проблема заключается в том, что новый вертолет стоит до семи миллионов долларов, и с новым вертолетом мы начинаем проигрывать американским «апачам». А наша модернизация стоит чуть больше миллиона, и за эти деньги любая страна, у которой уже есть Ми-28 или Ми-35, превращает свое старье в абсолютно современную боевую машину. Да, она проигрывает «апачу», но два таких вертолета загонят в угол любой «апач», а стоит она не в два, а в семь раз дешевле американца.

Как только президент остановился около вертолета, вокруг него немедленно образовалась целая толпа из генералов, губернаторов и просто праздной публики.

Майю оттерли от брата. Она потихоньку выбралась из толпы и отправилась бродить. Оружие, представленное на выставке, ее не интересовало совершенно. Все эти «Искандеры» и «МиГи», что, он в сущности? Игрушки крутых правительств, как «мерседесы» и «крузеры» — игрушки крутых мужчин.

Было забавно думать, что две тысячи лет назад война приносила деньги. А сейчас любая война деньги только истребляла.

За грозной техникой обнаружилась рулежка с палатками. В палатках продавали кока-колу и хотдоги. А за палатками — выгоревшая трава, почти такая же, как в Техасе, и коровьи лепешки посереди травы. Видимо, в будние дни на аэродроме пасли коров. Сегодня вход на аэродром был по пропускам, а у коров пропусков не было.