Ольга Лаврова - Расскажи, расскажи, бродяга

- Надо же - разгадали! А я...

- Разгадки впереди, - оборвал Знаменский. - Историю кассира Лепко вы держали на крайний случай. Дескать, полгода следствие вести не будут. Осудят как бродягу, а там получу новенький паспорт на имя Марка Лепко.

Бродяга черно полоснул взглядом, спросил уже на басах:

- Что значит "на имя"? Согласно Уголовному кодексу пока не доказано иное, я - Лепко!

- Считайте, доказано.

Сашин черед. Готов? Еще бы, грызет удила! Валяй, подсыпь жару. Саша сегодня строгий, в темном галстуке, юмором не пахнет. За ним первый прицельный залп. Пли!

- Есть любопытная справочка из больницы города Мукачево. Когда-то мальчишку, которого звали Марк Лепко, оперировали - удаляли аппендикс. Должен был остаться шрам. У вас его нет.

Только не оказалось бы больше легенд в запасе! Может все порушиться!

Бродяга обратился к Знаменскому:

- Вы нынче как фокусник. Букет за букетом из рукава.

Уф! Пронесло - нет четвертой легенды.

- Вернемся к Федотову. Почему вы выбрали именно его? Давно исчез из родных краев, некому опознать... случайно?

- Случайно, не случайно - какая разница?

- А такая разница, что человек был подобран на редкость удачно. Очень был подходящий человек.

Знаменский повременил, отмеривая секунды три тишины, и сделал внезапный быстрый выпад:

- Он говорил вам, что мать ослепла? Да или нет?

- Не помню.

- Не говорил он. Откуда ему знать? А вот вы знали! Я это понял сразу, как вы ее увидели. Значит, навели тщательные справки. Где вы расстались с Петром Федотовым?

- Где-то в поезде.

- Место?

- Понятия не имею.

Опять Сашин ход по плану:

- Могу напомнить. На вокзале в городе Калинине.

- Почему именно в Калинине?

- Потому что там я его нашел. В больнице.

- А мне какое дело?

- Хочу услышать, были или не были вы с Федотовым в Калинине.

- Нет!

- Зря. Неподалеку от вокзала буфет. Вы посетили его вместе. А через час буфетчица наблюдала, как Федотова сажали в "скорую". Про вашу фотографию она сказала: с этим мужчиной пил тот, который вдруг спятил.

- Ну и что это доказывает? Гражданин следователь, черт дери! Что все это означает?!

Проникающее ранение. Скулы выперли, лоб мокрый. Знаменский улыбнулся.

- Вот и я ломал голову: черт дери, что это значит? Вы однажды поинтересовались, почему я взял отсрочку. Теперь могу ответить: почти ни по чему. Единственный миг, когда вы были искренни на допросе - разговор о Москве белокаменной помните?

Это не по программе. Маленькая откровенность себе в удовольствие.

- Нет, не помню! - все еще греб против течения бродяга. - Вы доказали, что я врал! Ну, врал, признаю. Но теперь уже какие-то фантазии и сотрясение воздуха!

- Хорошо, перейдем на почву фактов. Зиночка, можешь.

На ней кульминация.

- Вы владеете иностранными языками?

- Ну... в школе учил.

- В школе мы все учили. В данном случае это не в счет.

- А какой же особый данный случай?

- Были исследованы образцы вашего почерка. Вывод экспертизы такой: в тех сочетаниях штрихов, которые характерны только для русских букв, наблюдается значительно меньшая твердость и уверенность, чем в написании букв, общих для русского и латинского алфавита.

- Чудеса!

- Больше вам сказать нечего?

- Ошибочка какая-нибудь.

Руки тискают одна другую. Они пусты, а привыкли к оружию.

- Есть и вторая экспертиза на ту же тему. Спектрограмма соскоба, сделанного с пломбы во время медицинского осмотра. Обнаружены вещества, которые в практике зубных врачей на нашей территории не применяются.

Как он мечется внутри себя, ища лазейку. А рот открывает скупо, чтобы не выпустить рык, скопившийся в горле.

- Гражданин следователь, я лечил зубы у армянина-репатрианта... Возможно, он привез состав с собой.

- Где он живет?

- Жил в Ташкенте.

- Вероятно, в эпицентре? - почти ласково заметил Знаменский. - И дом разрушен землетрясением, а репатриант погиб?

- К чему вы все клоните?!

- Да разве неясно?

Бродяга вскочил.

- Нахалку шьешь, начальник?! Чернуху лепишь?!

Громко рявкнул. Епиш-епи-епи... - отозвались эхом гулкие стены.

- Обойдемся без шума, - обыденно сказал мужчина с военной выправкой. - Вас перебросили 21 октября, не так ли?

Бродяга метнулся к Знаменскому, воззвал:

- Дайте собраться с мыслями! Я все объясню!

- Но уже не мне, а следователю КГБ. Я, наверно, не услышу вашего подлинного имени, не узнаю, как оно пишется и на каком языке. И не жалею. Меня интересует одно: химическая формула яда, который вы ввели Федотову. Чтобы спасти его... Мы уходим, товарищ подполковник?