Лилиан Браун - Кот, который смотрел на звезды

— Пусть доктор Преллигейт предложит ей руку и сердце. Они часто встречаются.

— Чтобы удержать Фрэн на ферме, ректора колледжа маловато, — сказал Арчи. — Разве что Квиллер сделает ей предложение…

— Арчи, дорогой, налей, пожалуйста, вина, — прервала его Милдред. — А я принесу отбивные.

С поджаренными на медленном огне свиными отбивными были поданы дважды пропечённый картофель, суфле из брокколи и пино нуар. Лайл Комптон произнёс тост:

— В четверг День независимости! Выпьем за гениальную женщину, которая одна, без чьей-либо помощи, вытащила парад Четвёртого июля из терний и вознесла его к звездам!

— Ура! — громко закричали все остальные.

Милдред залилась краской.

— Лайл, я не знала, что вы можете быть таким поэтичным!

— Ответное слово!

— Так вот, наши парады становились сплошь коммерческими и политическими. Последней каплей стали бесплатные сласти для детей и гремящая из рупоров рок-музыка, — и при этом ни одного американского флага! Кто-то ведь должен был топнуть ногой, просто у меня нога оказалась большая!

— Вот какая у меня жена, — с гордостью проговорил Арчи.

— В этом году на параде будут флаги, марширующие оркестры и платформы, а участие в нём примут самые обычные люди, но ожидается и кое-что оригинальное. Спортсмены с гор Мусленда, одетые в форму, пройдут четырьмя шеренгами по пять человек, и каждый понесёт вымпел с одной буквой алфавита. В четырёх шеренгах получатся четыре слова: Право, Честь, Покой и Народ.

— Очень здорово, — похвалила Лайза. — А кто будет главным распорядителем?

— Эндрю Броуди, в шотландском костюме и с волынкой. Он будет шагать впереди полисменов в исторических одеждах и в медленном темпе исполнять патриотические песни.

— Возможно, по той причине, что я урожденная Кэмпбелл, — призналась Лайза, — звуки волынки возбуждают во мне необыкновенные эмоции.

— Платформы готовят Торговая палата, общество «Родители и учителя», рыбаки, владельцы судов и частных пристаней, а также «Друзья шерсти». — Милдред имела в виду новое объединение шерстобитов, прядильщиков и вязальщиков. — Наша наставница — Барби Огилви — очень талантливая женщина. Она учит всех вязать, организовала вязальный клуб и руководит школой вязания для детей. В средней школе её считали немножко дикой, но со временем она утихомирилась. Арчи рассказывал вам, что учится вязать носки?

Квиллер с удивлением взглянул на приятеля:

— Арчи! Почему ты утаил от меня этот секрет?

— А почему бы и нет? Вязание из числа тех увлечений, к которым приходишь, когда достиг зрелых лет, но по-прежнему влюблён.

— Лайл никогда не говорит таких приятных слов, — пожаловалась Лайза.

Наступило короткое молчание, которое Квиллер прервал вопросом:

— А чем удивит нас платформа «Друзей шерсти»?

— Там будут живые овцы, пастух со свирелью, две пряхи и шесть вязальщиков — четыре женщины и двое мужчин, если Арчи согласится. Доктор Эмерсон, хирург, уже дал согласие, ну а если издатель газеты будет сидеть на платформе и вязать носок на четырёх спицах, это очень добавит нам престижа.

Взгляды всех присутствующих обратились на Арчи, но он произнёс:

— Как сказал Шекспир, не хочу, не обязан, не буду.

Его жена понимающе улыбнулась.

После старомодного уолдорфского салата и торта «Чёрный лес» с кофе Лайлу захотелось выкурить сигару, и все трое мужчин сошли по песчаной лесенке на берег.

Первым предметом их разговора стала недавно возникшая небольшая песчаная дюна, которая тянулась вдоль берега на целую милю.

— В один прекрасный день, — предсказал Лайл, — она достигнет высоты в тридцать футов, и наши коттеджи утонут в песке, останутся торчать только каменные трубы. Туристские группы с других планет будут таращиться на эти памятники, а экскурсоводы — разглагольствовать про их ритуальное значение и про то, что трубам поклонялись, чтобы обеспечить изобилие и предотвратить голод.

Квиллер пустил несколько плоских камешков «блинчиками» по гладкой поверхности озера.

— Здорово у тебя получается! — позавидовал Арчи. — Я никогда не мог научиться «печь блинчики».

— Один из немногих моих талантов. Зато я не умею вязать носки.

— Ты обязательно должен проехать на платформе, Арчи, — сказал Лайл. — Я ведь тоже буду — на платформе общества «Родители и учителя». Мы воссоздадим старую школу, с одной классной комнатой, древними партами и досками, пузатой печкой, и наденем костюмы девятнадцатого века. Я буду директором школы во фраке и пенсне, с розгами в руках. Наверняка зрители меня освищут. Только бы не закидали тухлыми яйцами!