Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

Где-то поблизости раздался мелодичный звук церковного колокола. С крон старых деревьев к небу взметнулись кричащие стаи ворон. От этих птичьих криков Иван вздрогнул и тут же быстро зашагал в сторону, противоположную направлению к центральной аллее.

С каждым шагом темп его движения только увеличивался, и, наконец, мальчик побежал, слегка пригибаясь к земле. Ему очень хотелось надеяться, что растительность скроет его, таким образом, от взглядов расположившихся где-то на асфальтированной аллее двух мужчин.

Вскоре Кирсанов достиг старой, неогороженной границы кладбища. Высокий откос круто спускался вниз к ручью, заросшему кустарником, за которым уже просматривались едва ли не налепленные друг на друга ветхие домишки с палисадниками. Создавалось впечатление, что там, за ручьем, находилась не столица России Москва, а какой-то Богом забытый кусочек провинции… Но Ивану сейчас было не до этих философских размышлений. Он прекрасно понимал, что лучшей возможности для побега, чем в эту минуту, ему просто не представится.

Ежесекундно рискуя упасть и свернуть себе шею, Кирсанов стремительно сбежал вниз по смертельно опасному откосу. Остановился только тогда, когда достиг заветного ручья. Перебазировался в густой кустарник, способный полностью скрыть человека от нежелательных взоров с той или с другой стороны, и, тяжело дыша, выудил из кармана легкой курточки мобильный телефон. Пальцы Ивана слегка подрагивали. От волнения или от пережитого только что потрясения, связанного с захоронением отца. А может, просто от усталости.

Вызываемый абонент ответил не сразу. Но наконец в трубке что-то щелкнуло и длинные гудки были прерваны.

— Теть Лиз… — Ему потребовалось недюжинное самообладание, чтобы заставить свой голос звучать спокойно и уверенно. Незачем волновать домработницу без видимых причин. — Я сейчас на кладбище… Да, у папы… Все нормально, меня охраняют. Ты когда домой? Нет, конечно. Зачем? Конечно, оставайся с мамой. Ты ей нужнее… Да найду я еду, — небрежно откликнулся он на новые наставления со стороны Лизы. — И деньги у меня русские есть, снял по карточке через банкомат… В общем, ты не волнуйся, пока.

Кирсанов отключил связь. Затем подумал какое-то непродолжительное время и вовсе заблокировал телефон. Жалобно пискнув, будто оказывая предсмертное сопротивление, дисплей трубки погас. Иван поднял голову и огляделся. На этот раз уже не так нервозно, как прежде. К пареньку вернулась его былая уверенность.

Вяленькое движение воды в ручейке возле самых ног заставило Ивана присесть. Внимательно всмотревшись в поверхность воды, он заметил, что та подернута пятном пленки какого-то нефтепродукта. Оно красочно переливалось под солнечными лучами сине-красными бликами. Кирсанов не удержался и дотронулся пальцем до этого радужного масляного блеска. Тут же в испуге отдернул руку, будто его ужалили. Сорвал стебли попавшейся под руку травы и энергично вытер ими испачканный чем-то бурым палец. На лице мальчика отразилась брезгливость.

— Нефть… — пробормотал он вполголоса, припоминая недавнюю лекцию Лаврикова в салоне служебного автомобиля. — Древняя смерть…

Мысли об этом настолько завладели мальчиком, что он потерял былую бдительность. Беспечно вышел из тени кустарника и уставился себе под ноги. Иван не заметил возникшую на вершине откоса широкоплечую фигуру охранника Владислава. А вот тот сразу узрел беглеца. Недолго думая подручный Семирядина выхватил из кармана телефон и кинулся названивать кому-то в спешном порядке. Скорее всего, самому Андрею Матвеевичу.

Мошкин оставался верным своему слову. Такое с ним случалось крайне редко, но сегодня он решил идти до конца. Подпирая мясистые щеки кулаками, он тупо и абсолютно бессмысленно таращился в стоящий на отдельном столике монитор компьютера. Как известно, человек может смотреть бесконечно долго на три вещи. На воду, на огонь и на то, как работают другие. Санчо созерцал одновременно первое и последнее. Лавриков работал. Перед депутатом уже высилась огромная стопка распечатанных листов. Она была настолько большой и, соответственно, шаткой, что чуть не упала на пол от одного неосторожного движения Лавра.

Федор Павлович успел подхватить листы на лету и вновь соорудил прежнюю стопку.

— Все сегодня из рук… — мрачно пробормотал Лавриков.

Он по-прежнему пребывал все в том же тягостном расположении духа, в который погрузился при посещении клиники. Работа не сумела отвлечь от бродивших в голове мыслей. К тому же Лавра начинало напрягать упорное молчание соратника. Без постоянного занудства Мошкина жизнь выглядела уже иначе. Скучновато и неестественно. Вот и сейчас Александр никак не отреагировал на высказывание народного избранника. Лишь едва заметно шевельнул правой бровью. И все.