Марина Серова - Дольче вита с риском для жизни

— Какой бред! — уронив голову на сложенные на столе руки, произнесла я, делано зевая. — Тебе бы только детективы писать. На кой нам было городить весь этот огород? Не проще ли убить самого Володьку?

— Конечно, проще. — Конфетин, кажется, даже удивился. — Но кто вас, маньяков, разберет. Да и что бы вам дала его смерть? А так можно всегда потребовать бизнес в обмен на Володькину свободу.

— И чего же мы ждали тогда? Почему до сих пор не выдвинули требования?

— Наверное, хотели, чтобы пацан в этом деле по самую маковку оказался.

— А ничего, что я сама под подозрением? — Конфетин все больше утягивал меня в топкое болото обвинений, а я, вместо того чтобы развернуться и уйти, продолжала делать шаг за шагом в указанном им направлении.

— И на старуху бывает проруха. Что-то в твоем плане могло пойти не так. Кроме того, Вовка ведь так кстати оставил предсмертную записку, где сознался в содеянном, благородно взяв на себя вину за убийство Арамовой — последний подарок любимому другу. Все подозрения с тебя снимаются — максимум исправительные работы за соучастие в побеге.

— И я, конечно, это заранее предвидела?

— Нет, но… Я ж потому и настаиваю, чтобы вы покаялись, рассказали, каков был первоначальный план. Очень интересно.

— Бред!

— Ты повторяешься, — Конфетин усмехнулся.

— Это потому, что у меня просто нет слов. Ничего более абсурдного в жизни не слышала. Не считая, конечно, развязок в детективных сериалах — там и не такое придумают.

— Ну да. — Моя речь Георгия, кажется, ничуть не смутила. — Только жизнь — она круче любого сериала. Такие сюжеты выдает — где там твоим сценаристам да писателям.

— Хорошо! — Я из последних сил вцепилась в торчащую на берегу соломинку. — Но как быть с тем, что Антонов сам меня нанял? Я не искала с ним ни встреч, ни знакомств. Он что же, тоже со мной заодно? Подсознательно желал погубить собственного сына?

— Ну ты даешь! — В голосе Конфетина звучало искреннее удивление. — Неужели всерьез думала, что я не узнаю?

— О чем? — Разговор все больше напоминал мне беседу двух сумасшедших, запертых в специализированном учреждении.

— О том, как именно мой шеф на тебя вышел. Тебя ведь ему твой дружок порекомендовал. Не сам, конечно. «Крыса», как я уже говорил, у нас завелась, как выяснилось. Через нее и действовал.

— Ты?! — Я повернулась к Кириллу, который все это время молчал, только тревожно переводил взгляд с меня на Георгия. — Но зачем?!

— А почему нет? — Севастьянов пожал плечами. — Кто ж знал, что все так выйдет. А тут все же командировка в Италию, прекрасная возможность для… — мужчина запнулся.

— Для чего?! — В моем голосе прозвенела сталь.

— Для того чтобы оживить в твоей памяти воспоминания о прекрасно проведенном нами времени. Понимаешь, — Севастьянов решительно вскинул голову и вперил в меня взгляд серых глаз, — я ведь не думал, что дело настолько серьезное. Мне казалось, что Антонов преувеличивает опасность. Я навел справки о Манзини. Мафиози среднего пошиба. Такой не станет подставляться под удар из-за нелепой потасовки в баре. Но родительские страхи, как известно, иррациональны. Я понимал, что Аркадий — просто сумасшедший папаша, свихнувшийся на теме безопасности единственного чада. Всерьез полагал, что тебе услугу оказываю — работа непыльная, за рубежом. Отдохнешь, нервы поправишь, о важном вспомнишь. Если бы я знал, что все так повернется… — в голосе бывшего возлюбленного послышалось отчаяние.

— Да уж… Надо же, как интересно… — Я поднялась и направилась прочь из кухни — театр абсурда меня порядком утомил. Кроме того, нужно было удостовериться, что с Володькой все в порядке. По заверению врача, парень не проснется до следующего утра, но кто их знает, этих русских богатырей.

— Женя! — Кирилл догнал меня в дверях и, схватив за плечи, развернул к себе. — Ты не сердишься?

— За что? За то, что в очередной раз влез в мою жизнь? За то, что пытаешься мною манипулировать? — Мой голос звучал спокойно и ровно. — Конечно, нет, что ты?! — Очень надеюсь, Севастьянов распознал сарказм.

— Ну знаешь, — он решил перейти в наступление, — ты не лучше! Снюхалась за моей спиной с этим. — Он брезгливо скривился и бросил полный презрения взгляд в сторону Конфетина. На того, впрочем, это не произвело никакого впечатления — свидетель «семейной разборки» следил за разворачивающимися перед ним событиями с нескрываемым любопытством. Так подростки смотрят блокбастеры: на экране кровь, пот и слюни, оторванные конечности летят во все стороны, а юные зрители жуют поп-корн, нацепив на лицо циничные маски.