Кейт Аткинсон - Ждать ли добрых вестей?

Надо было купить цветы, надо было заехать в «Уэйтроуз», а она сидит в машине перед домом Элисон Нидлер в Ливингстоне. Занавески сдвинуты, свет на веранде не горит. Никаких признаков жизни ни внутри, ни снаружи, все снова успокоилось. Услышав в трубке истерические крики Элисон, Луиза предположила худшее — он вернулся. Но нет, не вернулся, ложная, как выяснилось, тревога, не Дэвид Нидлер заявился прикончить семейство, а невинный прохожий в бейсболке выгуливал собаку. Не такой уж, впрочем, и невинный, потому что собака оказалась японским мастифом, — так сказал ливингстонский полицейский, который прибыл, едва Элисон Нидлер врубила сигнал тревоги.

Невинного прохожего арестовали и препроводили в участок, где предъявят обвинение по закону об опасных собачьих породах, а пса осторожно увез ветеринар. Когда явилась Луиза, полицейская машина уже прибыла, так что в целом перед так называемым секретным домом Элисон Нидлер устроили форменный цирк. Может, проще неоновую вывеску на крышу поставить? «Дэвид, если ищешь Элисон Нидлер — тебе сюда».

Это не первая ложная тревога — нервы у Элисон двадцать четыре часа в сутки натянуты, как струны в фортепиано. Не жизнь, а железнодорожная катастрофа. Хорошо бы познакомить их с Джоанной Траппер. Элисон поймет, что можно выживать грациозно, что после смерти есть жизнь. Большая разница, правда, в том, что Эндрю Декера поймали, а Дэвид Нидлер, живой или мертвый, по-прежнему где-то бродит. Если его найдут, если навсегда упекут за решетку, может, Элисон Нидлер сможет начать жизнь заново. (Но что такое «навсегда»? У Эндрю Декера «всегда» длилось тридцать лет — ему еще жить и жить.)

Я должна вам сообщить, что Эндрю Декера выпустили из тюрьмы . Луиза никогда не видала, чтобы человек так внезапно и так сильно бледнел и при этом не падал без чувств, но надо отдать Джоанне Траппер должное — она держала себя в руках. Вероятно, знала, что его освободят, что он уже выходил временно, готовился к свободе: после тридцати лет в тюрьме ему предстоят немалые потрясения.

— Он живет с матерью в Донкастере.

— Она, наверное, уже старушка, а он ведь единственный ребенок? — сказала Джоанна Траппер. — Бедная, как это грустно.

— Он заключенный категории А, — сказала Луиза. — Он в ведении МПЗА. За ним приглядывают, следят, чтоб был на виду.

— МПЗА?

— Межведомственная программа защиты общественности. Язык сломаешь.

— Ничего страшного, медики тоже любят аббревиатуры. И вы мне сообщили. Удивительно, — сказала Джоанна Траппер. — Я думала, столько времени прошло…

— Я боюсь, это еще не все. — Луиза Монро, поставщик дурных вестей, чернокрылый небесный герольд. — О его освобождении узнали журналисты, и они, я думаю, повода не упустят.

— «Кровожадный мясник выходит на свободу» — такого рода?

— Боюсь, именно такого рода, — сказала Луиза. — И конечно, их будет интересовать не только Декер — они захотят выяснить, что случилось с вами.

— Выжившая, — сказала Джоанна Траппер. — «Маленькая девочка пропала». Это была я в вечерних газетах. А в утренних — «Маленькая девочка нашлась».

— У вас все осталось? Вырезки, статьи?

Джоанна Траппер сухо хмыкнула:

— Мне было шесть. У меня ничего не осталось.

Вообще-то, это дело офицера по работе с семьями, но звонок переключили на Луизу, и она сообразила, что Джоанна Траппер живет за углом, через две-три улицы в неумолимом гетто для среднего класса, где нет муниципальных домов и пабов, где не бывает ночной жизни, да и днем жизни маловато, поскольку вокруг обитают одни престарелые и пенсионеры. После восьми вечера улицы вымирали, куда ни глянь — заплывшая жиром справедливость бытия. Добро пожаловать в сказку. Луизе смутно чудилось, будто она перешла на другую сторону, хотя прежде ни к какой стороне не примыкала.

— Возрадуйся своей удаче, — сказал Патрик; не дзэн, но послание из гадательного печенья.

— Я просто предупредить, — сказал по телефону человек из МПЗА. — Недавно выпустили одного заключенного, а он знал, что Декер выходит, и продал его историю в таблоиды за двадцать сребреников. Будет буря в стакане воды, но лучше сообщить ей заранее — мало ли, вдруг они ее найдут. Они будут искать, а ищут они получше нашего.

Луиза краем уха слышала о деле Мейсонов — без подробностей, в отличие от Карен, лишь очередное дело в картотечном ящике «мужики, нападающие на женщин и детей». Не то же самое, что мужики, нападающие на одиноких женщин, и не то же самое, что бывшие партнеры, которые прыгают с обрывов и балконов вместе с детьми, заводят выхлопные трубы в салоны машин, где заперты дети, что душат детей в постелях, бегают за детьми по дому с ножами, молотками и бельевыми веревками, и все ради того, чтобы дети, раз уж не достанутся им, не достались никому и уж точно не достались матерям.