Кекшиев не дал ему закончить начатую фразу, но Федор Павлович и не стремился это сделать. Все и так было предельно ясно без всяких дополнительных намеков. Чиновник протяжно застонал и обхватил голову руками. Никогда еще он не чувствовал себя настолько загнанным в угол. Да будь иначе — и не пришел бы он сейчас к своему непримиримому противнику. Однако визит состоялся, потому как Геннадий Церенович знал, что если и есть сейчас на свете человек, способный помочь ему и вытащить из полного тупика, то этот человек — не кто иной, как Лавриков.
— Что им нужно?
— По-моему, речь шла о Хомуте, — тактично напомнил ему Федор Павлович.
— Я пальцем для Хомута сейчас пошевелить не могу. — Кекшиев кусал губы с досады. — Дай бог отбрехаться.
— Значит, теперь им нужна ваша голова.
— Зачем? — Глаза чиновника испуганно округлились и стали похожи на чайные блюдца.
— Вот и я думаю, — усмехнулся Лавриков. — Зачем такая голова? Разве что для музея истории эпохи… Заспиртуют в назидание грядущим поколениям.
— Хватит, хватит, хватит! — снова завопил как полоумный Геннадий Церенович, но Лавру уже надоела эта истерия, и он стремительно ухватил визави за руку чуть выше локтя. До боли сдавил пальцы, что заставило Кекшиева немного согнуться.
— Тихо ты… — уже злобно, с негодованием, прошипел Федор Павлович.
Кекшиев сглотнул и мужественно взял себя в руки. Открыто посмотрел в глаза собеседнику.
— Выход какой, Лавр? Компромисс. Можно ведь что-нибудь придумать?
— Можно, — успокоил его Лавриков. — Отдавай.
— Что?
— То, что всегда брал. Что было смыслом каждого твоего шага. Бога своего отдавай, — саркастически заключил серию намеков Федор Павлович. — Деньги.
— Какие деньги? — Глаза Геннадия Цереновича бегали из стороны в сторону.
Но Лавр, в свою очередь, совершенно спокойно развернул захваченные из кабинета листы, выбрал среди них один и протянул распечатку Кекшиеву.
— Вот эти, — ответил он. — Это только полулегальные сбережения.
— Все? — Чиновник бегло просмотрел предложенный документ, и ему сделалось совсем дурно. — И нищим остаться?
Федор Павлович обезоруживающе улыбнулся.
— Я сейчас попрошу Санчо сделать распечатку нелегальных вкладов, — сказал он.
Лавр развернулся, намереваясь скрыться в своем кабинете, но на этот раз за руку коллегу схватил Кекшиев.
— Не надо… — покачал он головой. — То есть… мне предлагается отдать деньги бандитам? Так?
Лавриков склонился вперед и горячо зашептал на ухо Кекшиеву:
— Ты куда как хуже бандита, Гена. Ты маленький гнусный хапальщик, вечно прикрытый государственными должностями. Клоп. — Отстранившись, он уже спокойным и не терпящим возражений тоном добавил: — Деньги перечислишь до завтра вот по этому списочку. — Федор Павлович протянул собеседнику еще один лист.
Кекшиев снова окинул внимательным взглядом предложенную бумагу.
— Чьи это реквизиты? — поинтересовался он.
— Это лагеря для несовершеннолетних преступников, господин законодатель, — просветил Геннадия Цереновича Лавр. — Там всегда с хлебушком проблемы, и за электричество опять же платить нечем. Ваша благотворительная акция будет иметь успех.
— А если… — Кекшиев предпринял попытку встать в привычную для него независимую позу, но Федор Павлович отрицательно помотал головой.
— Вопрос не ко мне, — с ходу урезонил он большую административную шишку. — Я предлагаю лишь детишкам помочь. А если — «если», — дальнейшее просчитать не сложно. Вы отчасти профессионал. И знаете, что бывает, когда «если»… Квитанции о переводе — мне. — Лавриков по-приятельски похлопал Кекшиева по покатому плечу. — Для отчета.
— Перед кем? — снова растерялся Геннадий Церенович. Его полную лоснящуюся шею и лоб успели покрыть мелкие капельки пота. Но нырять в карман пиджака за платочком чиновник что-то не спешил.
— Перед Ним… — Указующий перст Федора Павловича ткнулся в область потолка.
Затем он, оставив ошалевшего Кекшиева топтаться в коридоре, шагнул за порог своих рабочих апартаментов. Пусть теперь этот скользкий тип думает что хочет. Пусть решает, как ему поступить. В конце концов, на то ему и дана голова. Но Лавр практически не сомневался, какое решение будет принято в итоге Геннадием Цереновичем. Не так уж велик предоставленный ему выбор. Жить-то всем хочется. Против этого уже не попрешь.
Санчо к моменту возвращения шефа по-прежнему сидел перед включенным компьютером и все с тем же интересом изучал справочник. Лавр погасил верхний свет, и Мошкину невольно пришлось прерваться. Теперь кабинет освещался только уличными огнями, а лицо Александра — экраном монитора.
Читать дальше