Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 4. Во имя любви

— Он еще и набожный… — протянула расположившаяся на переднем сиденье Ангелина, наблюдая за тем, как Лавриков скрылся за воротами храма.

Юрий Мякинец неторопливо распечатал новую сигару и вставил ее в рот. На этот раз излишне мусолить ее не стал. Прикурил сразу, наполнив салон автомобиля едким противным дымом. Виннер закашлялась. Юрий улыбнулся и поспешил деликатно опустить боковое стекло со стороны водителя. Разогнал дым рукой.

Его отношение к Ангелине после вчерашней — или, вернее, сегодняшней — ночи разительно переменилось. Он не относился к ней как прежде, с ощутимой долей снисходительности и внутреннего превосходства. Нельзя сказать, что Мякинец придавал большое значение сексуальным отношениям между мужчиной и женщиной. Но госпоже Виннер удалось поразить его. При всей ее внешней неженственности Ангелина, как оказалось, была способна удовлетворить мужчину даже с самыми привередливыми запросами. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что и сама госпожа Виннер не осталась в обиде на своего кавалера. Мякинец также не разочаровал ее.

Сигара показалась в раскрытом окне салона.

— Все воры ужасно религиозны, — со знанием дела произнес Юрий, оглядываясь по сторонам.

Мысленно он уже прикидывал, каким образом Лавр собирается покидать церковь и зачем депутату понадобилось отпускать машину с водителем. Не ночевать же он здесь останется?

— А ты? — спросила Ангелина.

Юрий не сразу понял, что она имеет в виду. Когда же до него дошло, что ее вопрос лишь продолжение разговора на тему религиозности, с улыбкой пожал плечами.

— Я не вор. Я — голову в песок, и сделал вид, что Всевышний ушел в отпуск — как раз на отрезок моей жизни.

— Удобная поза… — одобрила госпожа Виннер и тут же переключилась с праздной беседы на животрепещущие аспекты их общего непростого дела. — Есть возможность отследить телефонные переговоры этого некстати выскочившего Робин Гуда?

Мякинец хитро прищурился. Когда же его подельники поймут, насколько он, Юрий, бесценный сотрудник в их коллективе? Пора бы уже привыкнуть к тому обстоятельству, что для таких профи, как он, не существует неразрешимых проблем.

— Возможности есть любые, — с пафосом заявил он. Он и сам ловил себя на мысли, что с сегодняшнего дня непроизвольно рисуется перед Виннер. — Были бы деньги. Обращение к своему человечку в ФАПСИ — большая копейка. Моментальная переадресация трепологии сюда на приемник — еще копейка. — Он пыхнул сигарой. — Итого…

Однако его затянувшиеся рассуждения вызвали отнюдь не положительную реакцию со стороны Ангелины, как того ожидал мужчина. Напротив, она проявила недовольство и раздражение.

— Я не торгуюсь, Юрий, — злобно бросила эта стерва, как любил охарактеризовывать ее Семирядин наедине с самим собой. — Мне по морде дали. Публично. Сильно. — Она скрипнула зубами. — И теперь, если не играть на опережение, — дрянь дело. Да и мотаться за ним времени нет.

Юрий самодовольно осклабился. Интим — дело хорошее, но набить себе цену и тем самым пополнить личные капиталы — никогда не будет лишним.

— Не дергайся. — Он выудил из кармана свой заветный мобильник. — Сейчас поищу человечка по закрытой линии… — Мякинец набрал какой-то номер.

— Извините, мне сейчас покойника отпевать… — почему-то немного сконфуженно признался отец Алексей.

Лавр с пониманием покачал головой:

— Я видел…

Они шагали бок о бок по достаточно темному коридору, расположенному в служебной части храма.

— Минуту отниму, Алексей Петрович. По сугубо мирскому делу.

Батюшка остановился и внимательно посмотрел на Федора Павловича. Оба они чувствовали, что между ними существует какая-то скрытая связь. Может быть, и не религиозная, но духовная точно. А ведь познакомились эти на первый взгляд абсолютно разные люди несколько дней назад. И вот Лавриков вторично наносит визит в церковь.

— На минуту-другую могу опоздать, — невольно улыбнулся священнослужитель.

Федор Павлович не стал злоупотреблять излишним вниманием столь занятого человека. Да и к чему было резину тянуть? Время и самого Лаврикова поджимало. Он достал из своего кожаного портфеля бумаги, переданные ему Федечкой, и чересчур бережно протянул их отцу Алексею. В голове промелькнула забавная мысль. Мог ли догадываться Владимир Кирсанов, какие путешествия предстоят его завещанию, когда опускал его в верхний ящик письменного стола? Скорее всего, нет.

— Прошу вас, приберите это куда-нибудь до лучших времен. — В голосе Лаврикова звучала мольба. — Ничего скверного. Завещание ушедшего человека.