Александр Горохов - Смертельный азарт

Куприянов помолчал с минуту, потом спросил тихо:

— А труп?

— Какой труп? — дернулся Илья.

— Труп мотоциклиста! Точнее — телохранителя моих гостей. Ваш Квазимодо застрелил его, отнимая деньги.

— Застрелил?!

— Конечно. Как бы иначе он отнял деньги?

Илья растерялся. Сашка Корвет невнятно промямлил, что отнял деньги у мотоциклиста, но про убийство не говорил ничего! Пытаясь выиграть время и хотя бы отчасти сориентироваться, он пробормотал:

— Мне не совсем понятно…

— А чего уж тут понимать! — с легкой издевкой сказал Куприянов. — Вы же не хотите напороться на кровную месть за убийство? Южане — народ горячий, и у них свои законы. Они будут мстить за убитого, если не получат отступного.

— Где этот труп сейчас? — совсем потерялся Илья, будто поглупел от неожиданного поворота темы.

— Я полагаю, — иронично улыбнулся Куприянов, — что сейчас он лежит в морге города Сычевска, и его обрабатывает судмедэксперт. Либо его уже похоронили и объявили розыск, поскольку труп никто не опознал. А мы его можем опознать. Можем сообщить и некоторые детали его смерти… Надеюсь, Илья Иванович, вы понимаете, в какую ситуацию попали. На нашей стороне Спартак Дубин и труп! А на вашей нет ничего. Так что будьте любезны вернуть девяносто тысяч, штуцер, и разойдемся с миром…

Он замолчал, с деланным равнодушием глянул на площадь, на свой холст, резко повернулся к Илье и сказал тихо, другим тоном:

— В конце концов, не пристало младшему научному сотруднику, молодому талантливому ученому из космической сферы Илье Пересветову заниматься такими темными делами. Ведь можно всю будущую блистательную карьеру разрушить, не так ли?

— Подсобирали обо мне информацию? — Илья попытался выдавить независимую улыбку, но получилось плохо, он уже понял, что в этом раунде проиграл, противник оказался куда как сильнее.

— Конечно. Я никогда не играю «втемную». Короче, подводим итоги. Я даю вам срок — два дня. Через два дня — включаем «счетчик».

Закон «счетчика», включаемый при расплате по долгам, Илья знал хорошо — пять процентов с суммы долга за каждые просроченные сутки. Этот звериный процент многих уже довел до самоубийства. Илья понял, что столкнулся с опытным, жестким противником, знающим все правила криминальной борьбы и живущим по ним. Если в живописи он был любителем, то по подлинным увлечениям — Куприянов безусловно профессиональный бандит. И, судя по всему, не одиночка, а член достаточно мощной группировки.

Куприянов угадал его мысли.

— Поверьте, Илья Иванович, мы требуем у вас весьма жалкую сумму, учитывая серьезность дела. Лично мне вы симпатичны, но вынужден предупредить, МЫ умеем выбивать долги. Эта система у нас отлажена и ВСЕГДА приводит к результатам. Девяносто тысяч плюс штуцер — это же пустяковая плата за Спартака Дубина и безвестный труп, который НИКОГО не будет более волновать.

— Так, — согласился Илья, но решил, что следует еще слегка побрыкаться. — Но включение счетчика через два дня — это несправедливо. Нужно съездить за оружием, собрать деньги… Часть их мы уже истратили.

Куприянов негромко рассмеялся, с оттенком милостивого превосходства.

— Ох, молодежь! Еще не научились чисто работать, а деньги транжирить умеете! Трое суток. И ни минутой больше. Кончили этот торг, он нас обоих унижает. Трое суток, и мы включаем счетчик.

Включай, зараза, хоть сейчас, с холодным бешенством подумал Илья. Не получишь ты ни денег, ни штуцера, не на того нарвался. Но он улыбнулся и сказал весело:

— Тогда все о'кей! Ровно через трое суток на этом месте? Я привожу башли, а вы доставляете Спартака?

— Я позвоню вам через трое суток. И мы обговорим детали передачи нетленных ценностей, — улыбнулся Куприянов.

— А если я буду готов раньше? Чего Спартаку лишние часы томиться?

— Я буду звонить вам каждый вечер.

— Хорошо, — Илья поднялся. — Не уморите Спартака.

— Ни в коем случае. Но куда вы сорвались так поспешно? Надо отметить наше понимание друг друга, точнее, понимание правильных законов правильной игры. Выпьем по рюмочке. — Он слегка повернулся, поднял руку и позвал: — Господин Чанг! На минуточку.

Илья увидел, как невысокий худенький человек с раскосыми глазами то ли японца, то ли корейца, в скромном костюмчике, с фотоаппаратом «Никон» последней модели (очень дорогая штука) на шее обернулся на зов и быстрыми шажками устремился к ним.

Больше всего владелец «Никона» был похож на обычного туриста из дальневосточных стран.