Детектив Франции: Выпуск 4

– Ох! – сказала она, сморщив нос.

Между прочим, красивый нос. И девушка красивая. Но не для меня – мелковатая. Маленький зад, маленькое треугольное личико, тонкая, с золотистым оттенком кожа, длинные каштановые волосы, рассыпанные по плечам. Об остальном можно было догадываться, так как на ней был костюм из светло–коричневой кожи, облегающий фигуру. Она была без сумки, но ее куртка изобиловала всевозможными карманами. Она достала из одного из них пачку «Голуаз», предложила мне сигарету, которую я взял, и стала рыться в кармане в поисках зажигалки. Я был уверен, что она достанет «Ронсон» в футляре из ящерицы или что–нибудь в этом роде, но ошибся, так как она вынула коробок спичек. Ей удалось зажечь спичку с первого раза. Либо она быстро пришла в себя, либо ей вовсе не было так плохо, как она хотела это показать.

– Значит, Гризельде перерезали горло? – спросил я.

Она кивнула, но как–то странно, головой снизу вверх, и выпустила клубами дым изо рта и носа одновременно. Ее зрачки не были расширенными.

– Кто такая Гризельда? – спросил я.

– Я живу вместе с ней в комнате, вернее, в квартире. Когда я вошла, я обнаружила ее… Это ужасно. Вся эта кровь…

– Вы вызвали полицию?

Она энергично покачала головой.

– Я сразу пришла к вам.

Сегодня у меня был день улова, который распространился и на ночь.

– Кто вы? – спросил я.

– Вы меня не помните?

Она, видимо, привыкла к тому, что люди ее помнили, и, быть может, она была права, – я не знаю. Она обхватила колени руками и уткнулась в них подбородком. В зубах она держала сигарету и от дыма прищурила один глаз. Я покачал головой, я не помнил.

– Не прошло и года.

– Год назад меня еще не было в Париже, – заметил я.

– Я знаю. Вы были жандармом в Бретани. Я была там на съемках, когда у вас брали интервью. Что вы на меня так смотрите?

– Я не знаю, как я смотрю.

Я попытался снова прикурить мою сигарету, но увидел, что она не погасла.

– Ладно, хорошо, – сказал я. – Вы были на съемках, однако это еще не объясняет вашего присутствия здесь.

– Отчасти объясняет, – сказала она. – Вы меня поразили, я хочу сказать, что была поражена, что, слава богу, есть хоть один нормальный человек. Позднее Эрве… Вы помните Эрве? Режиссера?

Я кивнул. Она продолжала:

– Позднее Эрве сказал мне, что вы ушли из жандармерии и стали частным сыщиком. Он сказал, что хочет поставить фильм «Кем они стали?» Кем стал жандарм, который ушел из жандармерии в период морального кризиса. Он считал забавным, что вы стали частным сыщиком. Я отсоветовала ему снимать этот фильм, я считала, что вы имеете право на то, чтобы вас оставили в покое.

– Вы были неправы, – возразил я. – Этот фильм сделал бы мне рекламу.

– Во всяком случае, когда я вернулась и увидела Гризельду, я сразу подумала о вас.

Ее била нервная дрожь. Я налил в стаканы кофе. Она спросила, есть ли у меня сахар, я ответил, что нет.

– Вы не шутите? У вас действительно произошло убийство? – недоверчиво переспросил я ее.

– Пошли к черту! – сказала она.

У нее был красивый розовый рот.

– Немедленно вызовите полицию, – предложил я.

– Я не могу.

– Можете, и вы это сделаете. Как вас зовут?

– В вас заговорил жандарм, – сказала она, но ее тон был несколько вопросительным.

– Послушайте, – произнес я отеческим тоном. – Если произошло убийство, или самоубийство, или я не знаю что, следует вызвать полицию, и точка. И нечего было бежать к частному детективу. Тем более, что в реальной жизни частный детектив занимается чаще всего разводами, охраной магазинов и в некоторых случаях промышленным шпионажем. Но не насильственной смертью. Вот телефон, снимите трубку и вызовите полицию. Наберите «семнадцать», и вас соединят с вашим комиссариатом. Кстати, где вы живете?

Она молча выпила кофе и так же молча поставила стакан на место.

– Будет лучше, если я им позвоню от себя, – согласилась она, – если вы действительно считаете, что это необходимо. Кроме того, мое присутствие на месте тоже будет необходимо. Я полагаю, они захотят допросить меня.

Она встала. Она крепко стояла на ногах, как будто бы и не было этого глубокого обморока. Я понял, что она лгала. Я тоже встал. Я стоял между нею и дверью, и было очевидно, что ей это не нравится.

– Позвоните отсюда, – предложил я. – Они пришлют за вами машину.

– Моя машина стоит внизу.

– Позвоните отсюда, – повторил я.

– Вы не понимаете, – быстро заговорила она. – Они упекут меня. Они решат, что ее убила я. Я вся перепачкалась в крови. Даже нож, и тот мой, с моими отпечатками.