Детектив Франции: Выпуск 4

В дверь снова позвонили. Я закрыл книгу и пошел открывать. Это был Форан. Он еще больше растолстел, но был в штатском, так что теперь он меньше походил на Германа Геринга, чем раньше.

На нем были синий костюм, белая сорочка и красный галстук. Его лицо тоже напоминало французский флаг: маленькие голубые глазки, кирпичный цвет лица и зачесанные назад седые волосы. Он отдышался, затем сказал:

– Ноги сломаешь на твоей лестнице. Бедные клиенты!

Я пожал плечами.

– Как дела? – спросил я.

– Нормально. Дай мне что–нибудь выпить.

Мы прошли в кабинет.

– Садись, – предложил я.

Я прошел на кухню и закрыл за собой дверь, чтобы он не следовал за мной. Я налил две рюмки, наполнил кувшин водой, поставил все это на поднос и вернулся в кабинет.

– У меня нет льда, – сообщил я.

Он ничего не ответил. Он не сел, а прохаживался по кабинету, разглядывая мой письменный стол из светлого дерева под дуб с ящиками с двух сторон, сейф с пустыми ящиками, плетеный стул и мягкое кресло. Пепельницу «Мартини» и настольную лампу на столе. Листовку баптистов в корзине. Палас, прожженный в нескольких местах сигаретами.

– Как идут дела? – спросил он.

– Как видишь.

– Неважно.

Я снова пожал плечами. Он долил воды из кувшина в рюмки и чокнулся с моей рюмкой, стоящей на подносе.

– Именно поэтому я и пришел к тебе, – заявил он. – Хочу предложить тебе работу. Если я правильно понял, ты сейчас свободен?

– Какую работу?

– Мы обсудим это за обедом.

Мне не хотелось с ним обедать.

– Какую работу? – повторил я.

Он сел в кресло, покрутил рюмку перед своим носом и, улыбаясь, посмотрел на меня.

– Все такой же кислый? – спросил он. – Такой же недоверчивый? Спустись на землю, Эжен. Ты ничем не занят, и мы с тобой это прекрасно знаем. Чем ты занимался все это время? Может быть, следил за чьей–нибудь женой по просьбе ревнивого мужа? Или я ошибаюсь?

Я сел на стул и отпил глоток теплого виски.

– Мне скучно, Форан. Развлеки меня немного. Потом мы, может быть, пойдем вместе пообедаем. Но каждый заплатит за себя сам. Вот так я обращаюсь с тобой.

Он некоторое время еще улыбался, затем лицо его стало серьезным.

– Ладно, хорошо, – сказал он. – Пусть будет так. Я набираю команду. Частная полиция, так сказать, но я буду работать с конкретным материалом, мне не до мечтаний. Я уже связался с крупными фирмами. Работа состоит в наблюдении за персоналом. Я подумал о тебе.

– Наблюдение за персоналом? – повторил я за ним. – Каким персоналом?

– Персоналом завода.

– Понятно.

– Самый подходящий момент, – сказал он, и к нему вернулась улыбка.

– Понятно, – повторил я. – Убирайся.

Он подумал, что ослышался.

– Вон, – сказал я. – Исчезни.

Он даже не рассердился. Он встал, покачивая головой, и с интересом посмотрел на меня.

– Зря выпендриваешься, – сказал он. – Но я понимаю. Я оставлю тебе свою визитную карточку. Я не сержусь на тебя.

– Спасибо, не стоит.

– Карточка может пригодиться, если ты передумаешь.

– Прощай, Форан, – сказал я.

Он допил свое виски, затем сделал мне прощальный жест своей толстой короткой рукой и ушел. Я взял со стола оставленную им визитную карточку. Она походила скорей на карточку ресторана, чем на визитную: на картоне цвета прогорклого масла было напечатано коричневыми буквами: «Наблюдение за промышленным персоналом. Шарль Форан. Директор». И внизу мелкими буквами: «Группа бывших членов Национальной жандармерии и вооруженных сил». И в конце адрес в Сен–Клу с номером телефона.

Я покрутил карточку в руке, глубоко вздохнул и порвал ее. Затем бросил клочки бумаги в корзину для мусора, где уже лежала листовка с мистическим текстом. Это создавало впечатление еще большей активности. Если так пойдет дальше, то через полгода или год корзина будет полной.

В холодильнике оставались еще два яйца и кусок сыра. Я съел это в обед. Мне не хотелось спускаться в магазин. Потом помыл сковороду, тарелку и две рюмки из–под виски, заварил себе чашку растворимого кофе и принес ее в комнату. Цветы в вазе на ночном столике завяли. Я выбросил их, вернулся в комнату и сел на синее канапе. Я прочитал несколько страниц книги, которую мне дал портной Станиславский, под названием «Новое общество» некоего Мерлино. Она была издана в 1893 году, и печать была плохая. Книга меня не заинтересовала. У Станиславского довольно странный вкус.

Я подошел к письменному столу и снял телефонную трубку.

– Алло? – услышал я на другом конце провода после длительного ожидания. Так было всякий раз, когда я звонил в Алье.