Сергей Трахименок - Игры капризной дамы

— Ну, — предположил Федя, — они тоже по две штуки отстегнут вахтерше.

— Хрен там, — радостно осклабился Афанасий, — они сейчас станут невидимками, и моя теща их не заметит…

И точно, женщина в упор не видела этих парней, а те, разумеется, не видели ее.

— Это местные ребята пришли за данью.

— Элита? — поинтересовался Федя, прикинувшись простачком, чтобы еще больше разговорить собеседника.

— Нет, — ответил тот, — элита за данью не ходит… Она либо в городе сидит, либо здесь отдыхает, а это солдаты… Элиту за версту видно… У нее на шее золотые цепи… Чем крупнее и дороже цепь, тем крупнее босс…

— А если у него две цепи? — пошутил Федя.

— А черт его знает, — честно признался собеседник и начал говорить о молодежи, которая приезжает в «Жемчужину» на отдых:

— Верх ее — голден, то есть золотая молодежь… Афанасий не очень умен и тактичен, если не сказать больше, но надо было терпеть его. Ибо лучшей крыши, чем два разговаривающих человека, нельзя было придумать, да и в его болтовне были зерна той информации, которая могла помочь ему в поиске Виолетты…

— Слушай, — перебил Федя собеседника, — ты говорил, что не гостиничные проститутки сюда не ходят.

— Ну да, не ходят, а если ходят, то редко и с согласия гостиничных… Здесь зона работы приезжих, тех, которые живут в гостинице… Поэтому появление местных связано с риском для лица…

— Какого лица? — не понял Федя. Он на какой-то момент отвлекся на визг ребенка, которого мать гнала из воды. Малыш дрожал, но не хотел снимать мокрые трусики. Мать шлепнула его, сдернула плавки до самых щиколоток, и будущий хозяин жизни заорал во всю мощь своих легких, не столько от боли, сколько от обиды.

— Дак какого лица? — переспросил он второй раз.

— Своего, — ответил Афанасий. — Ей за то, что она работает не на своей территории, это лицо так поцарапают, что ее потом родная мама не узнает.

— Ясно, — произнес Федя, надвинул кепочку на глаза, чтобы собеседник не мог рассмотреть, что они закрыты, и отключил свой слух.

«Если она — профессионалка, то больше сюда не придет… Если любительница — то есть надежда, хотя и малая… Поскольку и любители не должны здесь появляться часто — конкуренция…»

Федя включил слух и услышал окончание фразы Афанасия:

— …а это — лохи, а лохи в «Жемчужине» не живут…

— Пойдем искупаемся, — предложил Внучек, — а потом погуляем по пляжу.

С купанием не получилось: в море было трудно войти, а еще труднее выйти, поэтому они сразу перешли к прогулке, во время которой Федя еще раз поблагодарил Бога, что тот подсунул ему Афанасия. Одно дело рассматривать отдыхающих одному, это вызывает подозрение; другое дело — вдвоем, тут ты гуляешь, разговариваешь, и само наблюдение не так заметно, и на тебя меньше обращают внимания в местах, где есть «контрнаблюдение», например, там, где играют в карты «любители».

В два часа Афанасий простился с ним и ушел: дома у тещи, где он жил, его ожидал обед. Феде же ничего не оставалось делать, как голодать. Выйти с пляжа он не мог, а цены в барах просто кусались.

После ухода Афанасия он меньше лежал, а больше гулял среди отдыхающих, жалея, что не курит: курящий человек всегда при деле. Но, опять же, даже пачку сигарет в баре «Жемчужины» он не мог себе позволить… От чрезмерных подозрений его спасало то, что он рассматривал женщин, а не крестных отцов и их телохранителей. С женщинами проще: женщины для того и существуют, чтобы их рассматривали мужчины.

Уже к концу дня все находящиеся на пляже перестали быть для него некоей однородной массой. Так и должно было случиться. Найти человека в тысячной толпе сложно, а то и просто невозможно… Но его и не надо искать среди всей толпы. Можно разбить пляж на участки и вести поиск внутри каждого их них. Можно разделить отдыхающих на две половины и не брать во внимание мужскую часть, не замечать детей… Из оставшейся части женщин выделить тех, чей возраст от двадцати до тридцати, ну, может быть, к верхней границе накинуть лет пяток… Потом нужно отбросить жгучих брюнеток и ярких блондинок, хотя цвет волос для женщин не такой уж постоянный признак… А потом из сравнительно небольшого числа женщин выбрать одну, у которой разные глаза, один — карий, другой — зеленый… Это большая редкость… Женщине с такими глазами нельзя совершать преступления: слишком она заметна. Вот почему он не был уверен, что в гибели Мишки виновата она…

Если же все эти ухищрения не помогут, есть еще один козырь в колоде — оперативная интуиция… Она всегда помогала ему. Она и теперь должна помочь, натолкнуть на единственно верное решение или действие, которое принесет искомый результат. И, даже если он потерял что-то за два года работы дворником, есть надежда, что часть ее все же осталась.