Сергей Трахименок - Игры капризной дамы

— Разве? — только и нашелся наш герой.

— «Разве, разве», — передразнила жена. — Выключать надо. — И положила трубку.

Федя тоже опустил трубку на рычаг, уселся за стол и решил к шефу не возвращаться: с минуты на минуту должен был позвонить Кондратьев. Телефон вновь зазвонил, Федя снял трубку и опять услышал голос жены.

— Наталья, — сказал он, разозлившись, — ты занимаешь линию, я жду звонка…

— Вот и дождался, — сказала Наталья. — Звонка он ждет… Пинаете там с Карнауховым воздух, и только. Он хоть на базу ездит, а ты вообще неизвестно чем занимаешься…

— Наталья, — заорал Федя, — мне позвонить должны. Если тебе нечего сказать, положи трубку!

— Как же, разбежалась. Ты там своими агентами командуй, понял? Недаром о вас в газетах такое пишут…

— А ты их читаешь?

— Читаю.

— Я рад…

Федя не бросил трубку только потому, что Наталье нужно было дать выговориться. Если же разговор прервать, то она будет звонить, пока ей не надоест, и Кондратьеву пробиться к нему будет невозможно. Он молчал, а Наталья, видя, что он перестал сопротивляться, быстро выдохлась и сказала:

— Мне работу предлагают… в кооперативе.

— В «Погребке», что ли? — спросил Федя и понял, что проговорился.

— Почему в «Погребке»? — слишком уж поспешно отозвалась Наталья. — Не в «Погребке».

— А где?

— Нигде, вечером поговорим.

«Что ж, вечером так вечером». — Федю не особенно расстроил конец разговора с женой. Он был всплеском вчерашней бури, которая может повториться и сегодня, когда Наталья в очередной раз будет выговаривать ему «за квартиру», а крыть будет нечем…

— Федор Степанович, — раздался голос шефа, и тут зазвонил телефон.

— Привет, — сказал Кондратьев, — как дела? Прекрасно… за исключением… Из автомата звонишь?

— Из конторы, — был ответ, который предполагал меньшую откровенность при ведении разговора.

— У вас что-то случилось? Лифт, что ли, оборвался?

— Это не у нас, у субчиков.

— Ну ясно, и Бог с ним, с лифтом, он меня не интересует (фраза как раз предполагала обратное). С ребятами виделся?

— Нет, а надо?

— Конечно… Завтра после смены сможешь? Часов в семь? — сказал Федя и, придерживая одной рукой трубку, достал другой записную книжку, но в календарике посмотрел не завтрашнюю, а сегодняшнюю клетку — она была свободной.

— Лады, — усмехнувшись, сказал Кондратьев. Договорившись о встрече, Федя пошел к начальнику.

Тот, закрыв двери, сказал почти торжественно:

— Из управления только что звонили. Просили принять самое деятельное участие в расследовании этого ЧП…

— Что мы и делаем, — ответил Федя, мельком заметив, что фраза понравилась шефу. «Мы» — всегда приятней, совсем не то, что — «я».

В обед Федя почувствовал озноб и вспомнил сквозняк в трубе. Но делать было нечего, он доработал до вечера, встретился с Кондратьевым и в восемь часов направился домой.

По лестнице он поднимался уже с сильным насморком, предчувствуя, что это будет еще одним раздражителем для и без того раздраженной в последнее время Натальи.

«Эх, Натка, Натка, — думал Федя, — шесть лет назад, когда мы только поженились, ты со мной на край света готова была пойти и в шалаше жить. А сейчас тебя то квартира не устраивает, то моя работа, то вообще непонятно что… Хотя почему же непонятно… Понятно».

Наталья ехала в Каминск с надеждой на лучшую жизнь. А как же иначе? Мужа-то переводят на вышестоящую должность, так ей сказали в управлении. А раз так, то всё, что они имели в Н-ске, в сравнение не должно идти с тем, что они будут иметь в Каминске.

Но Каминск встретил их равнодушно. С жильем здесь было так же плохо, как и в Н-ске. Кроме того, для исполкома было слишком накладно выделить приезжим специалистам сразу две квартиры. Исполком, спустя год, выделил одну, которая, разумеется, досталась шефу. А тот, до получения ее дневавший в жилотделе, перестал там появляться вообще. А под лежачий камень, как известно, вода не течет…

И с работой у Натальи не получилось. Первое время она устроилась было на «ящик», но там не прижилась и ушла в торговлю. Хотя ушла — неточно сказано. В торговлю ее переманила заведующая универмагом Баклавская. Она была баба хитрющая и заполучить себе в магазин жену сотрудника КГБ считала большой удачей. В жизни завмага всякое может случиться — где милиция прижмет, где сам во что-нибудь влипнешь, — и чем больше будет рядом с тобой людей близких к тем, кто может насолить или помочь, тем лучше.

В последнее время Наталья сильно изменилась. Она потеряла интерес к дому, и квартира без женской руки вмиг превратилась в берлогу. Реже, чем раньше, стала пилить Федю, посылать его к начальнику и в исполком требовать квартиру, но если уж посылала, а он упорствовал, то доходила до истерики. А потом вдруг впадала в состояние прострации, а после опять начинала плакать и злиться, кляня на чем свет стоит Федю, за то, что он согласился ехать в Каминск, а уж если согласился, то должен жить так, как живут все каминцы. А каминцы, по ее мнению, хватают все, что плохо лежит, живут в свое удовольствие и совсем не работают, а уж если и работают, то получают не то что он…