Дидье Дененкс - Детектив Франции 7

— Хорошо. Оставьте нас, Мари, — говорит она наконец.

Горничная с сожалением уходит. Как все стервы, она чует, что дело пахнет большим скандалом. И надо же — ей приходится оставить такой спектакль в самом начале!

И вот мы одни.

— Наконец-то настал момент, когда я могу с вами познакомиться, моя малышка, — воркую я.

— Что за фамильярность! — возмущается она.

Представляете, какая стерва? Сидит на бочонке с порохом, я протягиваю руку с горящей спичкой, а она беспокоится, что у меня плохо завязан галстук.

— Иногда я себе это позволяю, — успокаивающе мурлычу я. — С убийцей, знаете ли, можно многое себе позволить.

— Простите?

— Браво. Самое время вам попросить у меня прощения за все гадости, которые вы мне сделали.

— Что все это значит?

Я отвешиваю ей пощечину. Затем представляюсь:

— Комиссар Сан-Антонио.

Она потирает щеку; глаза ее излучают экстракт мышьяка.

— Вы…

— Согласен, — киваю я, — но не оскорбляйте честного полицейского при исполнении обязанностей.

Подхожу к телефону и прошу соединить с управлением полиции в Гренобле. Соединяют сразу. Использую свои полномочия на полную катушку.

— Пришлите машину с двумя полицейскими в Пон-де-Кле, к дому господина Болуа, директора бумажной фабрики. И быстро, мне надо успеть на парижский поезд.

Дежурный уверяет, что, если ничего не случится по дороге, машина будет через пятнадцать минут.

— Ну вот, моя красавица, спектакль и закончен, — объявляю я девице, вешая трубку. — Долгонько я до вас добирался, но, с грехом пополам, все-таки добрался. Осталось выяснить кое-какие частности — даже не для суда, а для меня лично. Однако для начала хочу заметить, мадам Болуа, что вы — порочная и тщеславная интриганка.

— Очень красиво! — презрительно морщится она. — Мало того, что у вас воспаленное воображение, так вы еще и хам.

— Насчет воображения — это вы правы, — соглашаюсь я. — У меня обогреватель под волосами. Поэтому давайте предоставим ему свободу: я изложу вам сейчас всю историю, а вы потом поправите, если я собьюсь в каких-нибудь мелочах. Идет?

Она молчит, но меня это не смущает.

— Для такой женщины, как вы, наверное, немалый соблазн — выскочить замуж за парня, который делает бумагу для Французского казначейства, — начинаю я. — Вы, надо думать, немало покорпели над своим планом. Как знать, может, вы и за Болуа вышли лишь затем, чтобы получить доступ на фабрику? Ну, да это не важно. А как бы то ни было, желаемое свершилось — и тут вы обнаружили, что за бумагой этой следят строже, чем за молоком на огне. Единственный момент, когда до нее можно добраться, — во время транспортировки в Лион. Вы разузнали через дражайшего супруга режим перевозки и время выезда — и дело было сделано! Казалось, перед вами открылась золотая жила. Однако господин Болуа, хоть и не семи пядей во лбу, быстро сообразил, что вы — не идеал подруги. Разводиться не стал, но и супружеская ваша жизнь на этом закончилась. А тем временем пришел конец и бумаге, которую вам удалось зацапать. Пора было возобновлять запасы. Однако господин Болуа больше не торопился доверять вам государственные тайны. Кто знает? Может быть, кое-какие подозрения зародились у него уже после первого случая. Как бы то ни было, следовало искать новые каналы информации. А поскольку, кроме вашего мужа, время выезда транспорта с бумагой знала только секретарша, становилось понятно, в каком направлении работать.

Конечно, самое правильное для вас было бы вообще прикрыть лавочку — вы ведь основательно обогатились и на первом заходе, разве не так? Однако я вас понимаю: у кого хватит на это сил, коли все прошло так гладко, да еще удалось создать целую отработанную систему… Это ведь Компер переправлял за границу вашу продукцию, не так ли? Он же был хозяином экспортно-импортной фирмы. А здесь, при всем совершенстве ваших изделий, Французский банк быстро бы заинтересовался: откуда это появилось столько бумажек с одинаковыми номерами? Ну а конвертируемые в доллары и фунты, они становились прочной валютой. В чем, в чем, а в изобретательности вам не откажешь. И даже в известной доле романтизма. Вон как терпеливо вы выдрессировали собаку бегать за грузовиками. Забавный фокус, хоть и не вы его придумали.

Смотрю на мадам. Она с рассеянным видом полулежит на диване, не обращая на меня ни малейшего внимания. Как будто слушает радиопередачу.

— Да и компанию вы сколотили что надо, — признаю я. — Компер, как я уже сказал, занимался мелкими связями. Три Гроша — мелкий мошенник, не более, но в любом деле нужен кто-нибудь на подхвате. Метис, он же Чучело, — боевик, незаменимая фигура при налете на грузовики и сопровождении товара. Должен быть еще кто-то, кто непосредственно занимался печатанием фальшивок. Его я пока не знаю — что правда, то правда. Но теперь, когда вы у меня в руках, это тоже не проблема.