Сирил Хейр - Простым канцелярским шилом

— Да, вряд ли, — согласился Джеллаби. — Он сразу пошел на полное сотрудничество, как только вы взяли его в оборот…

— В этом нам, признаться, здорово повезло. Ведь, кроме предположения Эдельмана, да и то достаточно голословного и к тому же общего характера, у нас на Вуда фактически ничего не было. Если бы он уперся, мы снова оказались бы в тупике. Хорошо еще, что гражданин, знающий свои права и имеющий мужество настаивать на них, до сих пор являет собой довольно редкий тип человека.

— Это так, но мы все равно ни на…

— Знаю, знаю, ни на дюйм не продвинулись в расследовании убийства мисс Дэнвил. Не стоит сыпать соль на раны. Хотя и лить крокодиловы слезы, думаю, еще слишком рано. Один раз сегодня нам уже улыбнулась удача, может, повезет и в следующий. Не забывайте, у нас еще остается молодой Рикеби.

К сожалению, беседа с Рикеби оказалась полнейшей противоположностью тому, чего они ожидали. Уже через пару минут разговора инспектор понял, что этот неприглядного вида молодой человек принадлежит именно к тому типу людей, который он сам чуть раньше охарактеризовал как «довольно редкий». Рикеби решительно отказался помогать следствию. Нет, ему ничего не известно о мисс Дэнвил, и он категорически не желает быть замешанным ни в каких полицейских расследованиях. Когда же Маллет холодно поинтересовался, готов ли он подтвердить свой отказ в письменном виде, Рикеби ответил, что если бы и мог сделать подобное, то лишь в присутствии своего адвоката. Маллет пожал плечами:

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы посоветовались со своим адвокатом, поскольку я не сомневаюсь, что исходя из ваших интересов он посоветовал бы вам сделать полное признание, причем как можно скорее и желательно в письменном виде.

— В таком случае его совет мне вряд ли понадобится, — вызывающим тоном ответил Рикеби. — Зачем он мне? У меня есть свои права. Если я предпочитаю хранить молчание, то законом, насколько мне известно, это не запрещено. Применять ко мне ваши методы «третьей степени» тоже не имеет смысла.

— В наши дни, — спокойно заметил Маллет, — люди вашего типа обычно называют их «методами гестапо». Вам следует постараться идти в ногу со временем. Кстати, если обнаружите, что с данного момента находитесь под постоянным полицейским наблюдением, не советую обращаться с жалобой на это к своему члену парламента. Он может захотеть узнать, почему вы здесь, а не в армии. А теперь идите, и побыстрее, пока я не забыл, что я полицейский, и не задал вам хорошую взбучку.

Досадливое молчание, невольно возникшее после ухода Рикеби, первым нарушил Джеллаби.

— Я немедленно организую полицейское наблюдение, — сказал он.

— Да, пожалуйста. Пусть позлится, пусть понервничает, это и ему, и нам только на пользу.

— Интересно, что кроется за его поведением?

Маллет пожал плечами:

— Упрямство и хамство. Думаю, вряд ли ему есть что скрывать, но почему бы при случае не покуражиться перед властями? Да, у мистера Эдельмана наверняка есть что рассказать о его психологическом портрете. — Он встал и с удовольствием потянулся. — Что ж, день, надо отметить, выдался весьма длинный и утомительный. Знаете, у меня почему-то сильное ощущение, что именно сегодня я лично разговаривал с нашим убийцей, и от этого у меня еще больше портится настроение. Все это представляется мне ужасно бессмысленным, нелогичным… Причем самое обидное, что я до сих пор не вижу никакого способа расставить все по местам.

— И что теперь? — спросил Джеллаби.

— Теперь я собираюсь осчастливить мистера Пэлафокса, — ответил Маллет, постукивая кончиками пальцев по признанию Вуда. — По крайней мере, хоть что-то удалось. Ну а после… Когда, вы сказали, открывается «Бойцовый петух»?

— Мистер Петигрю, с вами хочет поговорить инспектор Маллет, — заглянув в кабинет, объявила мисс Браун.

Петигрю не видел Маллета со времени своего визита в полицейский участок Джеллаби в день начала официального следствия. Всю минувшую неделю он внимательно наблюдал, как ажиотаж вокруг дела об убийстве мисс Дэнвил сначала стремительно повышался, а потом, поскольку день проходил за днем, а ничего нового не происходило, постепенно спадал. Работа в отделе практически остановилась, и лишь несколько стойких, по-настоящему преданных делу энтузиастов вроде мисс Кларк изо всех сил старались создать хотя бы видимость порядка. Жизнь в Фернли стала почти невыносимой, сотрудники очень скоро перестали общаться, как раньше, и начали посматривать друг на друга искоса, думая, что каждый из них находится под подозрением. Никто ничего не произносил вслух, однако общая нервозность ярко и наглядно проявлялась в подчеркнутой предупредительности, необычайно осторожных высказываниях, переходящих в бурные скандалы, ссорах буквально по пустякам. Внезапное исчезновение Вуда на время снизило всеобщее напряжение, но, когда стало известно, что его просто уволили за нарушение каких-то правил поведения, а не арестовали за убийство, всех снова окутал мрак взаимного подозрения. Петигрю, вполне естественно, был искренне рад появлению инспектора, восприняв его, помимо прочего, как некий признак долгожданного освобождения от поистине невыносимой неопределенности.