Сирил Хейр - Смерть играет (= Когда ветер бьёт насмерть)

— Значит, вы ехали на концерт не из дома?

— Да. Я не был рядом с домом с того момента, когда ушел с репетиции, и до срыва концерта.

— У вас украли машину…

— Да, украли, в этом-то и была проблема.

— У вас украли машину, — повторил инспектор, — но не от вашего дома, а от дома номер 6 по Фейрфилд-авеню.

— Да. Я все запутал, инспектор, и врал вам, как солдат, и все из-за любви к одной даме. Кто говорит, что времена рыцарей прошли?

— Думаю, мистер Вентри, — холодно сказал Тримбл, — пора нам услышать от вас всю правду.

— Есть! — весело отчеканил Вентри. — Хотя мне кажется, вы и сами уже почти все выяснили. Видите ли, недавно я начал ухаживать за Николой Диксон, и в последние дни она стала подавать мне кое-какие надежды. Из того, что мне удалось услышать на репетиции, я понял, что оставшееся время вечера берег будет чист… я имею в виду этого снулого карпа, ее мужа… поэтому решил проверить свою удачу. Я позвонил ей, она была дома. Я приехал, и все шло как надо. Мы немного выпили, поужинали, повеселились и поиграли, а потом вдруг обнаружили, что ее часы опаздывают на двадцать минут.

— Часы в ее спальне?

— Говорю только в вашем присутствии, да, в спальне. Я испугался, зная, как этот старый крючок Эванс требует, чтобы концерт начинался минута в минуту, но время еще позволяло, и я был уверен, что спокойно доберусь до Сити-Холл на машине. Настоящий шок наступил позднее. Машина Николы стояла перед домом, и она села в нее первой. Моя стояла на дороге, приткнутой поближе к забору, чтобы не очень бросаться в глаза. Во всяком случае, где она была, когда я туда пришел, ее не было. Я закричал Николе, чтобы она остановилась — она еще не выехала на улицу, — но она, должно быть, меня не слышала. Так я и остался стоять на месте. А остальная часть моей истории, закончил он с гордостью, — чистая правда.

— Благодарю вас, — сказал Тримбл. Помолчав, он продолжал: — Я не спрашиваю вас, сэр, почему до сих пор вы утаивали от нас правду, потому что причина этого столь же очевидна, как и бесчестна.

— Я чертовски бесчестный малый, — весело согласился Вентри. — Кстати, а Диксон об этом знает?

— Знает, и вам еще придется столкнуться с последствиями.

— Ах, последствия! В одном я могу быть уверен. По моей вине он никогда не разведется с Николой!

На этом загадочном замечании разговор был закончен.

— Здесь две ступеньки вниз, — предупредил начальник полиции. — И берегите голову!

Слишком поздно! Петигрю успешно преодолел две ступеньки, но врезался головой прямо в низкую балку над входом. Придя в себя, он понял, что находится в небольшой квадратной комнате, почти половину которой занимал громадный письменный стол. Он впервые посетил крохотное средневековое жилище Макуильяма, зажатое между двумя роскошными зданиями в духе Афины Паллады в углу двора кафедрального собора Маркгемптона.

Шеф полиции возился у буфета позади стола.

— Когда с одной стороны живет настоятель собора, а с другой — находится здание канцелярии епархии, можно сказать, что у меня приятные соседи, заметил он, появляясь с графином, сифоном и двумя стаканами в руках. — Тем не менее я считаю делом чести не приглашать к себе людей ростом выше пяти футов. Предки англичан, видно, были низкорослой расой.

Петигрю взял протянутый ему стакан.

— Простите, что не смог пригласить вас к себе, — извинился он. — Но жена позвала друзей на игру в бридж, и я подумал, что вы не захотите с ними встретиться. Среди них миссис Бассет, — добавил он.

Макуильям открыл разбухший портфель, достал толстую кипу бумаг разложил на столе. Их внешний вид был угнетающе знаком его визитеру. Затем хозяин открыл длинный конверт и добавил к груде его содержимое.

— Согласен, — сказал начальник полиции. — В данном случае лучше избегать встречи с гостями вашей жены, особенно с миссис Бассет. Но сегодня нас никто не потревожит. Я распорядился, чтобы за мной не посылали, разве только в самом крайнем случае. А что касается моих соседей-церковников, не думаю, чтобы кто-то из них вдруг зашел. — Он удобно устроился в кресле и посмотрел на Петигрю своим честным открытым взглядом. — Говоря о церкви, — продолжал он, — вы были совершенно правы насчет судьи по вопросам о наследстве и опеке.

— Вот как! — отозвался Петигрю.

— Фактически, вы во всем оказались правы.

— Вот как! — снова вырвалось у Петигрю.

— Может, хотите взглянуть на бумаги, чтобы удостовериться, что все они в порядке.