Сирил Хейр - Смерть играет (= Когда ветер бьёт насмерть)

— Насколько я знаю, это секретарь оркестра, — ответил несколько удивленный инспектор.

— Он бывший муж моей жены. Теперь вы понимаете?

— Вполне понимаю, что встреча с ним могла быть достаточно неловкой, но в конце концов…

— Неловкой! Неловкой, и только?! Господи! Неужели вы не понимаете, что это был ад? Я предупредил ее об опасности, навстречу которой она мчится, но она и внимания на это не обратила.

— О какой конкретно опасности вы говорили, мистер Сефтон?

Сефтон дико расхохотался:

— Хорошенькое дело, о какой опасности! Жену убили, а вы спрашиваете, о какой опасности я ее предупреждал!

— Я не об этом вас спрашиваю, — подчеркнул инспектор. — Я спрашиваю, какой опасности, по-вашему, она подвергалась, встретившись с джентльменами, о которых вы упомянули, и, в частности, с мистером Диксоном.

Сефтон ответил не сразу. Он сидел, тяжело дыша и барабаня пальцами по ручке кресла.

— Я думал, это очевидно, — наконец произнес он тихим бесцветным голосом. Казалось, возбуждение внезапно оставило его, и он выглядел уставшим и почти равнодушным.

— Для меня это далеко не так очевидно, — сказал Тримбл. — Я понимаю, что привлекательная женщина находится в опасности от… от человека, который заявляет о своем праве ревновать ее за внимание к другим мужчинам, скажем так. Почему она подвергалась опасности со стороны мужа, с которым разведена? Я бы сказал, что он последний, кто имел причины принести ей вред.

Сефтон молчал.

— Вы уверены, что существовала конкретная опасность, о которой вы ее предупреждали, мистер Сефтон? Или ваше предостережение было угрозой того, что вы могли с ней сделать, если она будет слишком дружелюбна с другими мужчинам?

Кровь бросилась в лицо Сефтону.

— Нет, нет! — воскликнул он с почти прежней энергией. — Говорю вам, я любил свою жену! Я не тронул бы и волоска у нее на голове!

— Прекрасно. — Инспектор резко прекратил спор и вернулся к деловитому тону. — Вы сказали, что около сорока минут восьмого покинули Холл и отправились на прогулку. Куда вы направились?

— Не знаю. Никуда конкретно. Просто ходил взад-вперед. Я не уходил далеко от Сити-Холл, опасаясь заблудиться.

— И вернулись вы во сколько?

— Кажется, около половины девятого. Я собирался вернуться задолго до антракта, чтобы узнать, не желает ли жена проиграть какую-либо из пьес во второй части программы. Вернувшись, я удивился, что не слышу звуков музыки, хотя концерт еще должен был продолжаться. Я даже подумал, не остановились ли у меня часы. Я вошел через служебный вход. Никого не встретив, я прошел прямо в артистическую комнату. Там были Эванс и доктор. Они… Они сказали мне…

Голос его оборвался.

— Хорошо, — нарушил молчание Тримбл. — Вы можете назвать мне кого-либо, с кем вы виделись или разговаривали во время вашей почти пятидесятиминутной отлучки из Сити-Холл?

Сефтон медленно покачал головой.

— Не думаю… — начал он, затем лицо его прояснилось. — Да, я вспомнил. С кем-то говорил…

— Вот как? И кто это был?

— Понятия не имею.

— Вы действительно хотите сказать, что с кем-то разговаривали и не знаете, кто это был? — недоверчиво уточнил инспектор.

— Откуда я могу его знать? — сказал Сефтон. — В тот вечер я думал только о своем. Повторяю, это был просто прохожий, мимо которого я прошел с каким-то случайным замечанием, а потом и думать про него забыл.

— Для вас было бы полезно что-нибудь вспомнить о нем, — сухо сказал Тримбл.

— Ну а я не могу вспомнить. У меня осталось только смутное воспоминание, что я говорил с мужчиной, вот и все. Хотя минутку… Кажется… Да, я четко помню, что он был в какой-то форме.

— В полицейской?

— Нет… нет, я совершенно уверен, что это был не полисмен.

— Отлично. Если позволите дать вам совет, сэр, вам стоило бы предпринять кое-какие меры к тому, чтобы как можно скорее найти человека в форме, который не был полисменом, — добавил он выразительно. — А сейчас, сэр, я попрошу отпечатать ваши показания, и вы сможете прочитать и подписать их.

Сержант Тейт старательно прочистил горло.

— Вы что-то хотите сказать, сержант? — высокомерно спросил его Тримбл.

— Да, сэр. Я хотел бы спросить у джентльмена, не играет ли он на кларнете.

— Нет, — сразу сказал Сефтон. — Не умею и не играю. А почему вы спрашиваете?

Никто из офицеров не ответил на его вопрос. Но Тримбл посмотрел на Тейта и спокойно сказал:

— Благодарю вас, сержант.

И содержался ли в его замечании сарказм или нет, Тейт никак не мог определить.