Сирил Хейр - Жилец (= Арендатор смерти)

— Но это были какого-то рода деловые отношения, по всей видимости.

— Да, только бесполезно спрашивать меня, в чем они заключались, потому что я просто не в состоянии вам сказать. Он всегда был ужасно скрытен на этот счет. И это… это сильно меня пугало.

— А чего тут было пугаться?

Миссис Илз слегка поежилась.

— Дюпин, — пробормотала она. — В нем есть что-то ужасное. Я его до смерти боюсь.

Несколько минут спустя Маллет удалился, унося в голове свежие факты и впечатления, а в кармане — листок бумаги с напечатанным на нем текстом. В ходе дальнейших расспросов так и не удалось выудить у миссис Илз еще что-то относительно характера тех дел, которые были у ее мужа с Дюпином, и то, как она настаивала на своем неведении, убедило детектива в ее искренности. Ему удалось выяснить лишь одно, дело, в чем бы оно ни состояло, включало в себя какую-то поездку за границу, но куда или когда совершались поездки, она не могла или не пожелала сказать.

Из маленького кабинета Маллет вышел в коридор, ведущий к входной двери. Когда он оказался за дверью, колыхание юбок за углом сообщило ему, что насупленная служанка не настолько уж равнодушна к делам своей хозяйки, как ему показалось. Он нагнал ее в прихожей.

— Вы подслушивали под дверью, как я полагаю? — спокойно проговорил он.

— Да, — с вызовом ответила она. — И более того, я могу вам кое-что рассказать.

— Слушаю вас.

— Я знаю, когда капитан ездил за границу, и она тоже, что бы там ни говорила.

— Не будем сейчас о вашей хозяйке. Откуда вы знаете?

— Я слышала, как он об этом говорил, — так же, как я только что слышала вас, понимаете? «Я отправляюсь в небольшую заграничную поездку сегодня ночью», — сказал он так же ясно, как это сейчас говорю я.

— Когда это было?

— Утром, когда он пришел с ней повидаться.

— Но в какое утро? — Маллет начал раздражаться.

— В пятницу 13-го, — ответила горничная с мрачной убежденностью. — Такую дату так сразу не забудешь. А что касается поездки, то я могла бы ему сказать, что ничего хорошего из нее не выйдет.

На лице Маллета не промелькнуло ни тени эмоций, и девушка, жадно всматривавшаяся в него, чтобы выяснить, какой эффект произвело ее разоблачение, явно была разочарована.

— Это правда, то, что я вам рассказываю! — заверила она.

Инспектор не отреагировал на ее утверждение. Вместо этого спросил:

— Как ваше имя?

— Мое-то? Дауэс, Флоренс Дауэс, и я…

— Нам могут понадобиться ваши показания. Где вас можно найти?

— Да уж не здесь! Как только эта неделя закончится, тут меня вы не найдете. Это я могу вам пообещать! — зло выпалила она.

Все такой же невозмутимый, Маллет взял на заметку адрес, которой она ему сообщила, и выбрался на мокрую и обдуваемую ветром улицу. «Если бы миссис Илз продала еще несколько вещей, чтобы заплатить жалованье своей служанке, — пробормотал он самому себе, шагая по залитому потоками воды тротуару, — она избавила бы себя и своего мужа от крупных неприятностей».

Понедельник, 23 ноября

— Да, это та самая пишущая машинка, — объявил Франт.

Они с Маллетом стояли у стола и смотрели на два письма, отпечатанные на бланках «Лондон энд империал эстейтс ЛТД». Инспектор взял увеличительное стекло и какое-то время вглядывался в шрифты.

— Абсолютно точно, — признал он наконец, выпрямляясь. — Это письмо, — он показал на то, что было подписано лордом Генри Гейвстоном, — отпечатано на машинке, которой я воспользовался сегодня утром в доме у миссис Илз. Видите, «с» немного выбивается из общего ряда? А если посмотреть в лупу, то можно увидеть крохотный дефект в поперечине буквы «J». Отдадим это на экспертизу, но для наших целей сойдет и так.

Франт сиял. Он потирал руки и дрожал от волнения.

— Ей-богу, мы до него добрались! — воскликнул он. Потом посмотрел на своего шефа. И то, что он увидел на его лице, побудило сержанта уже с некоторым сомнением произнести: — Разве нет, сэр?

Маллет задумчиво наморщил лоб. Затем потеребил свои усы, да так, что, казалось, волосы вот-вот вылезут с корнем. Какое-то время он стоял молча, будто вовсе не слышал восклицания Франта. Наконец медленно повернулся к нему и проговорил сдержанным голосом:

— Добрались ли? Давайте-ка присядем и обдумаем это спокойно.

Он сел за свой письменный стол и достал из ящика лист бумаги. Франт устроился напротив инспектора, его воодушевление внезапно сменилось неприятной вялостью.