Юрий Михайлик - При странных обстоятельствах

Телефон ударил резко и пронзительно. Малинин уже знал — это звонят из Черданиц. Междугородная. Больше некому.

— Малинин, Пал Николаич? — кричали в трубке. — Солодкий говорит. По твоему запросу.

Солодкий был начальником в Мощанском райотделе милиции, Черданицы — это его зона.

— Есть что-то? — спросил Малинин.

— Что значит — есть что-то? — сразу же закипятился Солодкий. — Мы, считай, год назад ориентировку дали, а вы только теперь чесаться начинаете!

— Ну, хватит, — остановил его Малинин. — Говори толком.

Солодкий рассказал практически то же самое, что было зафиксировано в сводке.

— У вас словесные портреты есть? — спросил Малинин.

— Да они и у вас есть, в управлении. Давали уже вам. Там должны быть. Могу еще раз выслать. А то это дело на нас и так висит.

— Двоих описывали?

— Двоих. А что — еще кто-то был?

— Мог быть третий.

— Нет, у нас только двое.

— Машина не фиксировалась никак в этом деле?

— Нет. Машину никто не видел. Мы по автобусам проверку провели и наших водителей по району опросили, но результата не взяли.

— Словесный портрет — по показаниям старика?

— Да. Больше никто их и не видел. Ночь была.

— Слушай, ты пришли мне все это дело, а?

— В копии, пожалуй, могу…

— Давай! Требование я тебе сегодня отправлю.

— Сразу и вышлю, а то у меня от этого грабежа загривок пухнет.

— Ничего твоему загривку не будет.

Малинин повесил трубку. Солодкий был веселым, шумным и энергичным человеком, любителем охоты и преферанса, душой застолий. Но дело свое знал хорошо.

Майор снова позвонил Чумакову:

— Кравец не вернулся?

— Нет еще, Павел Николаевич.

— Как приедет — сразу ко мне. Сразу.

— Понял.

Чумаков расстроился от этого звонка. Что-то ведь там варится. А тут сидишь как жареная мышь, роешься в бумагах, какие-то бланки, справки, проверки номеров. Черт знает что вместо дела. Снова зазвонил телефон, и Валерий с раздражением поднял трубку.

— Товарищ старший лейтенант, к вам тут просится гражданин Тюриков, — казенным голосом отрапортовал Витя Наумец. Он, видно, дежурил.

— Кто? — недоуменно переспросил Чумаков.

— Тю-ри-ков, — по слогам продиктовал Витя. Потом раздалось невнятное бормотанье — Наумец объяснялся с посетителем.

— Сварщик он, говорит. Сварщик.

— Ну, пусти сварщика, — сказал Чумаков.

Среди тех, кто уже был у него на беседе, Тюрикова не значилось — это Чумаков помнил точно. А фамилия была знакомая, где-то попадалась уже. Чумаков торопливо пролистал списки и нашел Тюрикова уже в самом их конце, на последнем листе: учебные курсы ПТТУ — Приморского трамвайно-троллейбусного управления. Мастера Кононенко, Тюриков, Ваксберг.

Стук в дверь был уверенный и четкий.

— Войдите.

При виде вошедшего Валерий автоматически встал. В дверях стоял огромный, метра под два, а то и за два, здоровенный мужик с буйной седоватой шевелюрой, с широким и крупным лицом, изрезанным полосами морщин. Морщины текли на этом загорелом лице как реки. Лоб пересекала отчетливая белая полоса — Тюриков и летом ходил в кепке, ее и держал сейчас в ручищах. Двух шагов ему хватило на то, чтобы пересечь комнату. Остановившись у стола, сварщик вытянул вперед здоровенную — в две чумаковских — ладонь.

— Тюриков Александр Сергеевич. И голосочек был подходящий как труба.

— Чумаков. Старший лейтенант. Садитесь.

Тюриков с опаской оглядел стул, сел осторожно, и стул под ним взвизгнул жалобно.

— Жидковата меблишка у вас, — сказал сварщик.

— Рассчитана на средний вес. Ничего не поделаешь.

— У меня как раз и есть средний. Ровно сто. — Когда сварщик улыбался, морщинки двигались, разбегались по лицу.

“Симпатичный мужик, — подумал Чумаков. — Ну ладно, пусть освоится”.

Но Тюриков был еще и деловой мужик.

— Я вот что… — Он положил кулак на стол, и Чумаков снова поразился силище, которая так и перла из сварщика. — Я слышал, вы тут сейфами интересуетесь, автогенными аппаратами… Нет секрета?

— Ну, секреты у нас всегда есть, — уклонился Валерий. — А вам кто, собственно, сказал?

— А меня Гвоздь прислал. Гвоздиков Петр Анисимович. Вы его вызывали. Был он у вас.

Чумаков оставался серьезным, и Тюриков понял его:

— Он меня предупредил, что это у вас секрет, так что вы не волнуйтесь. Гвоздь — старик серьезный, хотя и зануда редкая. Но зря он болтать не станет.

— И вам, значит, сказал не зря?

— Ну, уж наверное, не зря, раз я пришел. — Теперь и сварщик был серьезен. — Только мне надо бы тоже эту коробку посмотреть.