Анатолий Безуглов: Трудный поединок

– Что вы можете сказать? – поинтересовался Георгий Робертович.– Это части трупа одного и того же человека?

– Гадать не будем. Знаете, я позвоню завтра,– ответил Семеновский, надевая пальто.– И не забудьте постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы.

– А когда завтра?

– С утра,– сказал Петр Сергеевич.

«Неутомимый старик,– подумал Гольст, когда они расстались.– Вечером эксгумация трупа, а потом, значит, вернется сюда и опять за работу».

В том, что Семеновский до утра выполнит его просьбу, Георгий Робертович не сомневался. Он знал, что Петр Сергеевич, не считаясь со своим почтенным возрастом, в любое время года, в любое время суток готов отправиться на место происшествия, выехать в другой город, чтобы самому разобраться в сложном случае.

Утром следующего дня, едва Гольст переступил порог кабинета, раздался звонок Петра Сергеевича. Словно судебный врач на расстоянии почувствовал, когда следователь появится на работе. Голос у Семеновского был усталый.

– Это части трупа одного человека,– сказал он и добавил: – Женщины, лет двадцати пяти.

– Двадцати пяти? – невольно вырвалось у Гольста.

Нине Амировой было столько же.

Семеновский немного помолчал.

– Ну, ошибка может быть в один-два года, не больше,– наконец сказал он.– В ту или другую сторону.

Гольст почувствовал волнение. То волнение, знакомое каждому следователю, когда его предположения, пусть самые первые, смутные, начинают приобретать какие-то реальные очертания.

– Значит, говорите, одного человека? – повторил он, а в голове лихорадочно билась мысль: кому предъявить для опознания – Дунайскому или сестре Амировой Тамаре Кулагиной…

Сомневаетесь?– В голосе Семеновского послышалась обида.– Приезжайте, убедитесь сами.

– Нет, что вы, Петр Сергеевич, я нисколько не сомневаюсь,– поспешно сказал Георгий Робертович.– Буду у вас часика через три. Хорошо?

– Добро,– ответил Семеновский. И вновь напомнил следователю насчет постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы.

«Так все же с кем поехать в морг?– мучительно размышлял следователь. И, вспомнив разговор с Тыльнером, взвесив все «за» и «против», остановил свой выбор на Кулагиной: – Так будет этичнее»,– подумал он.

Гольст позвонил Кулагиной на работу и предупредил, что скоро подъедет к ней. Тамара забеспокоилась и спросила:

– Обязательно сейчас? А если после работы я сама к вам?

– К сожалению, необходимо сейчас,– сказал Георгий Робертович.

С разрешения начальника следственного отдела И. Г. Сапожникова он взял служебную машину и поехал на завод.

Шел снег. Белые хлопья сыпали всю ночь, словно хотели укрыть Москву до самых макушек деревьев, до золотых куполов церквей, которые теперь, когда повсюду поднимались многоэтажные дома, стали казаться ниже и менее величественными.

Съезжая с Даниловского моста на Автозаводскую улицу, «эмка», обгоняя грузовик, попала в сугроб и забуксовала. Водитель чертыхался, дергал то вперед, то назад, но все напрасно. И как бы насмехаясь над «железной лошадью», их объехали сани. Извозчик, в тулупе и больших рукавицах, лихо управлялся с вожжами. В санях сидела молодая парочка.

– Опростоволосились мы, значит, перед дедовским транспортом,– подтрунил над шофером Гольст.

Тот ничего не ответил, остервенело нажал на педаль газа, и машина, словно устыдившись, тронулась наконец с места и, вихляя, двинулась по дороге. Скоро догнали сани.

– В музей их пора,– буркнул водитель.– Путаются под ногами…

Он победно нажал на клаксон и обошел лихача.

Георгий Робертович помнил, как еще лет десять назад все эти «ваньки», «ломовики» и «лихачи» держались на московских улицах весьма уверенно. Автомобилей было совсем мало. Минуло всего десятилетие, а как изменилась картина. Весело перезваниваются трамваи, величественно катят автобусы и троллейбусы, побежали под землей стремительные электрички метро. А тройки, воспетые, пожалуй, всеми поэтами за лихость и быстроту, как-то незаметно, но безвозвратно уходят в прошлое. Их осталось в столице наперечет. Вместо них в быт прочно вошли автомобили с шашечками на кузове – таксомоторы. Сначала французские «рено», а теперь наши советские «эмки»…

Чтобы оградить Кулагину от всяких подозрений и возможных неприятностей, Георгий Робертович отправился сначала в отдел кадров автозавода. У дверей ждали приема десятки людей. В основном молодые парни и девчата, в полушубках, телогрейках, в домотканых шерстяных платках, валенках и рукавицах.