Андрей Глухов - Игра в судьбу

Он низко поклонился, коснувшись пола лбом, поднялся, открыл серую папку, положил в неё паспорт и аккуратно завязал тесёмки. Он выгреб из кармана все, до копейки, оставшиеся деньги и оставил их на столе. Поверх денег легли ключи. Он оделся, тихо открыл замок, почти беззвучно прикрыл дверь, навсегда отсекая себя от этой квартиры, спустился по лестнице и вышел в снежную ночь.

По ночной, заваленной свежим снегом Криворожской улице медленно шёл Человек. У него не было имени и фамилии, биографии и адреса, обязательств и долгов, всего того, что вяжет людей по рукам и ногам и лепит из них граждан. Человек шёл, с трудом переставляя ноги, останавливался, отдыхая, и скользил, когда под снегом оказывался лёд. Со стороны он мог показаться обычным, облепленным снегом прохожим, но по Криворожской улице шёл абсолютно свободный Человек. В его душе не было ни горечи, ни печали, у него не было друзей и близких, не было и врагов. В нём не было ничего из того, что привязывает людей к жизни, заставляя совершать поступки, убивать или жертвовать собой. Он был просто свободен.

Человек дошёл до конца улицы, перелез через невысокий бетонный заборчик, поднялся на насыпь и медленно пошёл по шпалам в снежную ночь. Где-то далеко впереди показался жёлтый огонёк. Человек опустился на колени и, впервые за три дня, заговорил в полный голос.

— Господи, — говорил он, — прости мне всё: и жизнь мою непутёвую, и пьянку, и парня этого, и трусость мою шкурную, и Седого прости, если можно, и то, что на чужом горбу в рай въехать захотел, и то, что молитвам не обучен, тоже прости.

Человек открыл глаза. Жёлтый огонёк разросся до размеров солнца, и хлопья снега проплывали чёрными птицами по его золотому сиянию. Человек снова зажмурился и откуда-то из глубины, из далёкого детства, всплыли давно забытые бабушкины слова и дрожащие губы сами зашептали их, обращая к сияющему светилу:

— Отче наш, иже еси на небеси! Да святится имя Твое…

Ослепительный свет пробил сомкнутые веки и ворвался в голову. Смятое тело Человека осталось на земле, а очистившаяся душа его взмыла вверх, к свинцовым облакам, за которыми в чистом небе мерцали голубые звёзды, и где шестой день парила безгрешная душа Глеба Серафимовича Маркова, которого ещё долго будут искать по всей стране, подозревая в краже наградного пистолета милицейского полковника. Бывшего прапорщика Валентина Хороших не будет искать никто.

Мир вашим душам, названые братья.