Александр Чернов - И ты, Брут...

— Опять издеваешься, да?

— Нет, почему? — я пододвинул к парню банку со шпротами.

Я не шутил, Чума понял это, однако недоверчиво сказал:

— И за что же?

— Мы думали это ты стянул нож со стола в "Экспрессе", и им убил в драке бугая. А оказывается нож украл Валера…

Санек перестал намазывать маслом хлеб.

— Валера? — изумился он. — С чего ты взял?

— Бывший труп сказал.

— Бывший кто?.. — выставил ухо Чума.

Выражение лица у парня было глупым, и мы с Настей обменялись понимающими насмешливыми взглядами.

— Труп. Жив тот парень оказался — жив! — снизошел я до объяснений. — Перед нами спектакль разыграли, чтобы на крючок подцепить, понимаешь?.. А мы и попались.

…И я подробно рассказал Чуме о нашем походе в театр и поездке к дому старухи. Забыв о еде, парень слушал меня, открыв рот, лишь изредка прерывая мое повествование возмущенными возгласами и ругательствами.

— В общем, — заканчивая рассказ, сказал я, — сегодня вечером я отправлюсь на этот самый массив Партизан, встречусь с Костей у парикмахерской, и мы заберем письмо. Ну а завтра с утра можно будет отправляться в милицию.

Чума наконец-то захлопнул челюсть и категорическим тоном заявил:

— Я, по-моему, тебе не раз говорил — в милицию я по доброй воле не пойду! Сам на себя стучать не буду. Если надо, пусть легавые сами приезжают за мной. Я зоны не боюсь.

— Ну и черт с тобой! — бросил я. — У меня зековских комплексов нет, я пойду один. А вы с Настей поступайте как знаете.

— Я с тобой! — тут же примкнула ко мне Настя, потом подумала и поинтересовалась: — На встречу с Костей втроем отправимся?

— Нет, пойду один. Наша троица слишком приметна. Нас разыскивает и милиция, и люди императора и адвокат с сыновьями, одному проще. Я и в театр не хотел тебя брать, но в нем одинокий человек выглядит по-идиотски.

— Я с Чумой не останусь, — заартачилась девушка. — Хватит с меня его сексуальных домогательств.

Я впервые видел как Санек краснеет. Красный цвет ему совсем не к лицу.

— Ну и не надо, подумаешь! — Он с ожесточением откусил от бутерброда и с набитым ртом объявил: — Я после обеда в город смотаюсь. Мне нужно кое-какие дела уладить. Вечерком вернусь.

Я тоже хотел, чтобы Чума в мое отсутствие находился как можно дальше от Насти — мне спокойней будет — и я, не колеблясь, согласился:

— Поезжай, только смотри там осторожнее, не нарвись на кого не следует… И это… — я запнулся. — Не пей больше, Санек. Нам проблемы решать нужно, а у тебя голова под парами.

Не глядя на меня, парень проворчал:

— Постараюсь.

После завтрака, не зная чем заняться, мы слонялись по даче. Опасаясь как бы Рыков не нагрянул сюда, с каким-нибудь развеселым свадебным кортежем, да еще в обществе Лены и не застукал здесь нашу странную компанию, я несколько раз звонил ему по сотке домой, но все время было занято. В очередной раз, набрав номер и услышав короткие гудки, я негромко ругнулся.

— Черт бы побрал этого Рыкова!

Лежавшая на тахте Настя оторвала взгляд от популярного в нашем коллективе "Престижа" и удивленно спросила:

— Ты чего это?

— До Рыкова хозяина дачи не могу дозвониться, — сказал я в сердцах.

Но когда в следующий раз я позвонил Сереге, он, наконец, взял трубку.

— А дачник! — жизнерадостно вскричал он, услышав мой голос. — Как тебе жилось в моем теремке?

Я замялся:

— Видишь ли, Серега, я еще на даче.

— От девчонки оторваться не можешь? — хохотнул мой приятель. — Старый развратник! Что, хороша девица?

Я окинул взглядом фигурку Насти.

— Да ничего вроде. Если дача не нужна, я еще денек здесь побуду. Не возражаешь? Ключи завтра занесу.

— О чем разговор? — возмутился Рыков. — Пользуйся сколько душе угодно. Мне для друга ничего не жалко.

Мы перекинулись еще двумя-тремя фразами, и я дал отбой.

Во второй половине дня часа в четыре Чума собрался и уехал в город, а мы с Настей пользуясь представившимся случаем побыть наедине, отправились в постель и предались любовным утехам с той пылкостью и нежностью на какую способны только горячо любящие друг друга люди. Сегодня по части любовной лирики я был в ударе и шептал на ушко девушки такие глупости, при воспоминании о которых у меня до сих пор краснеют уши. Настя отвечала мне изысканными фразами. В общем, мы до того увлеклись упражнениями по изящной словесности и физическими упражнениями, что напрочь забыли в каком пространстве и времени находимся. А когда я вернулся к действительности и взглянул на часы, то обомлел. Стрелки показывали пять минут десятого. До встречи с Костей оставалось меньше часа. Успею ли?