Александр Чернов - И ты, Брут...

Я жаждал, как можно скорее получить изобличающий преступника документ, поэтому предложил:

— Давай я сам созвонюсь со старушкой и сразу после обеда заберу письмо.

Костя подумал.

— Нет, не получится. Старушка эта, Валера говорил щепетильная, кроме пароля, документик попросит показать. Да и к чему такие сложности? Потерпи до вечера!

Я вынужден был согласиться с Костей.

— Но телефон старушки и пароль ты мне на всякий случай оставь.

— А это, пожалуйста! — Парень достал записную книжку, черкнул в ней несколько цифр и слова "Будем жить счастливо". Потом вырвал листок, вручил его мне.

На этом культурно-развлекательная, а также деловая часть нашего вечера была закончена. Мы вернулись в машину. На одной из центральных улиц Костя сошел, а нас с Настей таксист доставил в дачный поселок. Входя на веранду, я как обычно споткнулся о половицу и как обычно выругался. "Черт бы побрал эти рассохшиеся полы! Не забыть бы завтра заменить на веранде перегоревшую лампочку", — подумал я, входя в комнату. Чума спал, не раздеваясь, на диване, широко раскинув руки и ноги. Стены комнаты сотрясал его могучий храп. Мы с Настей умылись и завалились спать.

С утра Настя отправилась прогуляться до магазина. Я сидел за столом, листал "Престиж" и поджидал девушку. Недавно проснувшийся Чума злой, растрепанный и помятый, сидел на диване, почесывался, зевал и старательно обходил взглядом мою персону. Я тоже делал вид, будто не замечал его присутствия в комнате. Наконец, обращаясь к растекшемуся засохшему масляному пятну на полу, Санек хмуро сказал:

— Да-а, перебрал я вчера.

Никак не прореагировав, я продолжал разглядывать газету. После паузы, явно преодолевая себя, Чума вновь заговорил:

— Ты прости меня, Игорь, за вчерашнее.

Я перевернул еще одну страницу.

— Бог простит, Санек!

— Да оставь ты свои дурацкие шуточки! — сразу же взъелся Чума. — Надоел!

Я посмотрел на парня поверх газеты удивленным взглядом.

— А я к тебе в друзья не набивался. Если тебя не устраивает мое общество — двери открыты! — И тут меня словно прорвало — Я вообще, тебя не понимаю, Чума! Что ты за человек? То ты в метро на нож бросаешься, чтобы спасти девушку, то сам пытаешься ее изнасиловать. Разве так можно?

— Да не лечи ты меня! — огрызнулся Санек. — Тоже мне психотерапевт выискался! Попросил же прощения. Что мне теперь на коленях перед тобой ползать?

— Передо мной не нужно, а вот перед Настей не мешало бы. Ты же девушку оскорбил и унизил.

— Обойдется! — буркнул Санек.

Я развел руками:

— Как знаешь…

Вскоре вернулась Настя. Она принесла хлеб и чайную заварку, которую мы позавчера забыли купить. На Чуму ноль внимания — не заслуживает подлец. Я отложил газету, и мы с девушкой принялись собирать на стол. Чума долго смотрел за нашими перемещениями по комнате, потом, выдав вымученную полуулыбку, заявил:

— Ты это, Настюха… Извини меня за вчерашнее… Не в себе маленько был… Глупо получилось.

Девушка, несшая чайник, дошла до стола, поставила чайник и резко обернулась к Саньку. Лицо у нее было сердитое.

— Слушай ты, Чума, или как там тебя зовут! — произнесла она четко выговаривая слова. — Если ты пьяный или трезвый дотронешься до меня хотя бы пальцем, я тебя убью!

Санек тут же вскинулся:

— Прикуси язык, девочка! Не доросла еще, чтобы меня пугать!

В руке у меня был нож, которым я открывал банку со шпротами. Нацелив кончик лезвия в сторону парня, я заявил:

— Я опять тебя не понимаю, Санек! Ты прощения просишь или пытаешься затеять новый скандал?

— А чего она мне угрожает соплячка! — неожиданно и как-то по-детски обиделся Чума. — А ну вас всех!.. — Он махнул в нашу сторону руками, встал и поплелся к двери.

— И тебя туда же! — пожелал я вслед парню.

— Дурак он, — пожаловалась девушка, когда Санек вышел из комнаты. — Он и раньше приставал ко мне. А там у дома Валеры в такси все хватал за коленки. Не нравится мне Чума.

Некоторое время спустя, когда мы с Настей пили чай, Санек вернулся в комнату умытый, с ободком влажных у корней волос. Он прошествовал к столу, сел на расшатанный скрипучий табурет и стал наливать себе чай в чашку.

— Что там вчера у вас в театре было? — поинтересовался он как ни в чем не бывало.

Я не спеша дожевал бутерброд, отпил глоток чаю и заявил:

— Прежде чем я расскажу тебе о нашем культпоходе, я и Настя так же хотели бы попросить у тебя прощения.

Успокоившийся было Санек стиснул зубы и метнул в мою сторону злой взгляд.