Питер Чейни - Еще один глоток

Он подошел ближе и внимательно посмотрел на Фреду. Нельзя сказать, что она прекрасно выглядит, подумал он и тут же добавил про себя, что едва ли кто-нибудь выглядит хорошо, будучи задушенным, а именно это и случилось с Фредой. Беллами отошел и снял пальто. Он повесил его на стул, сверху положил шляпу и отправился в ванную. Открутив холодную воду, ополоснул лицо и руки, после чего вытер кран носовым платком. Затем вернулся в спальню, достал из кармана пальто перчатки, надел их.

Долгим, изучающим взглядом окинул Фреду. На ней было черное вечернее платье, прекрасно гармонировавшее с ее высокой прелестной фигурой. С одной стороны подол задрался – там, где нога свисала с кровати. Прическа была недавно сделана. Сверху на Фреде было полупальто из горностая. Оно распахнулось, и полы его лежали на постели.

На столике, с той стороны от кровати, где стоял Беллами, лежала прелестная маленькая шляпка – из тех черных бархатных шляпок, которые женщины надевают, отправляясь вечером куда-нибудь, где по правилам этикета шляпа необходима. Беллами мрачно посмотрел на нее, затем снял одну перчатку, провел рукой по краю мехового жакета и запахнул его на теле Фреды. Притронулся рукой к ее лбу и снова надел перчатку.

Обогнув кровать, он осмотрел ночной столик. Электрическая лампочка на нем была зажжена, и на полу между столиком и кроватью Беллами заметил что-то вроде листка бумаги и авторучку. Он наклонился и поднял их. Это была ручка, которой всегда пользовалась Фреда, а другой предмет представлял собой остатки ее блокнота. В нем оставалось всего два листка – бумага была приятного дымчатого цвета. На верхнем листке Фреда, очевидно, начала писать ему записку. Он прочел: "Дорогой Ники, мне нужно срочно повидать Вас ради Вашей собственной…"

Это было все. Вероятно, что-то отвлекло ее, и блокнот упал на пол рядом с кроватью. Беллами положил ручку обратно на пол, вырвал верхний листок из блокнота и положил его в карман. Сам же блокнот вернул на то место, где нашел его.

Выйдя из спальни, он проследовал через маленький коридор в столовую, подошел к серванту. Внутри стоял серебряный поднос с тремя чистыми стаканами. Беллами взял один из них и поставил на крышку серванта. Затем снял перчатки, взял поднос и сбросил два других стакана на пол. Они разбились, осколки он оставил там, где они упали. Поставив поднос обратно в сервант, он взял третий стакан, достал графин с виски и сифон и отнес все это в спальню.

Налил в стакан большую порцию виски, влил немного содовой, попробовал. Потом подошел к кровати, поднял руку Фреды и прижал к стакану ее пальцы. Отпустив руку, он вставил край стакана между мертвыми губами. Затем поднял стакан к свету, чтобы убедиться, что помада хорошо на нем отпечаталась.

Поставив стакан, графин и сифон на ночной столик, прошел в ванную, выпил холодной воды и тщательно вытер полотенцем стакан.

Вернувшись в комнату, надел перчатки.

Зазвонил телефон в углу комнаты.

Беллами сунул руки в рукава пальто, взял шляпу и, бросив прощальный взгляд на Фреду, вышел. Свет он оставил включенным. Быстро пройдя маленький коридорчик, столовую, кабинет Вэнинга, он оказался в боковом коридоре. Замок он оставил на предохранителе. Телефон продолжал звонить.

Быстро и тихо он сбежал вниз по лестнице и вышел на улицу. Дождь шел по-прежнему.

Он поднял воротник и медленно двинулся по проходу между домами, повернул на Шеперд-маркет, потом – на Пикадилли. Остановился на минуту, чтобы закурить, и двинулся по направлению к своему дому на улице Полумесяца.

Лежа на кровати, Беллами глядел в потолок. Какое-то время спустя он осознал, что в комнате холодно. Встал, зажег электрокамин и бросил подбитое мехом пальто. Подвинул кресло к камину, сел, нащупал в кармане сигарету, из которой наполовину высыпался табак, закурил и стал думать о Фреде.

В голове его роились самые разные мысли и фантазии. Он стал перебирать их, исследуя одну, другую, пытаясь выстроить из них логическую цепочку. Это было нелегко.

Одна мысль доминировала. Если существовала на свете женщина, которая, казалось, никогда не могла попасть в какие бы то ни было гнусные обстоятельства, могущие привести к убийству, то это была Фреда.

Тем не менее, кто-то ее убил.

Глубоко затянувшись и медленно выпуская дым колечками, Беллами стал размышлять о женщинах, которых убили. Слова "женщины, которых убили" задержали его внимание. Большинство женщин, погибших насильственной смертью, каким-то образом, вольно или невольно, отчасти были виновны в своей гибели.