Шарль Эксбрайя - Музыка, вперед!

– Это тоже верно, Пепе, но я не хочу об этом говорить.

За обеденным столом в доме Капелляро атмосфера была мрачной. Узнав о том, что случилось на репетиции оркестра, Лаура изо всех сил старалась найти нейтральные темы для разговора, чтобы отвлечь Апилио, своего супруга. Но ей это не удавалось. Глядя на замкнутое лицо своего старшего сына Джанни, она опасалась взрыва и успокаивала себя, занимаясь младшими – Микой и Сальваторе, которые щипали друг друга под столом вместо того, чтобы обедать. Пепе, вернувшись с прогулки с карабинером, дремал над своей тарелкой. Внезапно Аттилио резко оттолкнул миску, и жена поняла, что сейчас разразится буря. Сердце у нее сжалось от тревоги, когда муж заговорил, обращаясь к сыну:

– Джанни, я не желаю больше выносить оскорблений! Этот Марио – настоящая змея. Никогда, ты слышишь? Никогда никто из его семьи не переступит порог этого дома! Так что слушай внимательно, что я тебе скажу – я запрещаю тебе встречаться с Авророй!

– Это невозможно!

Лаура жалобно застонала, Атиллио схватил миску и со всего размаху швырнул ее об пол. Миска разлетелась на мелкие кусочки. Вырванный из объятий сна, Пепе подскочил па месте и заорал:

– Да здравствует Гарибальди!

Взбешенный Капелляро попытался его утихомирить:

– Все нормально, Пепе, успокойся.

– Это была пушка?

– Нет, всего лишь миска.

– А, ну ладно, – и немедля снова заснул.

Аттилио обернулся к сыну:

– Повтори, бесстыдник, что ты сказал, пусть твоя мать и брат с сестрой посмотрят, как ты позволяешь себе разговаривать с отцом!

Бледный, но решительный, Джанни поднялся со стула.

– Папа, прости меня, но, что касается Авроры, тут ничего не поделаешь! Мы любим друг друга и поженимся, нравится тебе это или нет!

Капелляро замахнулся. Лаура запричитала:

– Я умоляю тебя, Аттилио, это же наш первенец!

Муж остановился и мрачно проговорил:

– Может, это и твой сын, Лаура, но больше не мой.

Он с достоинством сел и принялся поглощать сливы, всем своим видом выражая полную безучастность к окружающему миру. Лаура схватила сына за руку:

– Джанни, извинись перед папой! Ты не имеешь права так с ним говорить!

У Джанни стоял комок в горле, но он не мог отступиться от своей любви.

– Мама, попробуй меня понять. Аврора и я, нам нет дела до политики. Мы любим друг друга с детства и хотим пожениться. Что здесь плохого?

Мать капитулировала.

– Да, пожалуй. Она хорошая девушка и к тому же дочь Бьянки.

Аттилио презрительно засмеялся:

– Жаль, что она также дочь Марио Веничьо.

Пепе вынырнул из глубин сна как раз вовремя, чтобы ухватить последнее имя. Он взорвался:

– Все Веничьо подлецы. Если б я был тогда здесь, никогда бы ворюга Томазо не украл у меня Изабеллу! Но вы не беспокойтесь, я его проучу, этого жулика Томазо!

Лаура принялась его успокаивать:

– Ну-ну, Пепе, ты же знаешь, что Томазо уже 20 лет как умер.

– Мне плевать! Это не оправдание! Я ему покажу, где раки зимуют!

Он закрыл глаза и снова заснул, переживая свою старую обиду на деда Марио, который когда-то увел у него невесту, Изабеллу, известную ныне под именем бабушка Белла. Она была бабушкой Марио и прабабкой Авроры. В свои 80 с лишним лет она сохранила твердую поступь, хорошее зрение и здравый ум.

Джанни воспользовался заминкой и выскользнул за дверь, чтобы присоединиться к своей возлюбленной, которая, как обычно, ожидала его около кладбища. Лаура робко спросила:

– Ты хочешь что-нибудь еще, Аттилио?

Тот с горечью, но не теряя достоинства, покачал головой:

– Ты думаешь, мне недостаточно этого? Марио оскорбил меня на виду у всех, мой сын оскорбил меня в моем собственном доме, что я могу пожелать еще?

Сальваторе, который, несмотря на свои 9 лет, обладал хитростью маленькой обезьянки, посчитал момент подходящим, чтобы похвастаться своим подвигом. Ему казалось, что его рассказ для отца будет как бальзам на раны. Отложив ложку в сторону, он с гордостью объявил:

– После уроков мы с Паоло Бонакки побили Карло Бергасси за то, что он фашист, нос ему в кровь разбили, вот!

Атиллио с гордостью посмотрел на своего младшенького.

– Ты вел себя как настоящий мужчина, Сальваторе. Напомни мне, чтоб я дал тебе две лиры в воскресенье.

Уложив детей, Лаура вернулась за Пепе.

– Пора идти спать, дедушка…

Старик с трудом поднялся, но из принципа пробормотал:

– Пойду, если захочу!

Порыв ветра донес отчетливое эхо дальней канонады. Пепе остановился.