Реймонд Хаури - Последний тамплиер

— Берегись! — вскрикнул Апаро.

Женщина, выгуливающая на поводке черного терьера, врезалась в разносчика, ловко увернувшегося вместе с тележкой пивных банок от «крайслера». Рейли крутанул баранку, сумев обогнуть людей, но не тележку. Одна банка, прокатившись по капоту, ударила в ветровое стекло, покрыв его паутиной трещин.

— Ни черта не вижу! — крикнул Рейли.

Апаро рукоятью пистолета бил по стеклу. С третьего удара оно вылетело, пролетев над машиной и приземлившись на крышу другой, стоявшей у тротуара.

Щурясь от ударившего в лицо ветра, Рейли разглядел запрещающий знак: дорога резко сужалась. Неужели рискнет? Попадись ему кто-то навстречу — он покойник. Увидев проезд направо, ярдах, может, в пятидесяти от знака, Рейли догадался, что беглец свернет туда. Он выжал все силы из своей машины, надеясь заставить преследуемого проскочить поворот. «Крайслер» шел теперь почти вплотную к такси.

Ему почти удалось настичь беглеца. Когда такси свернуло в проезд, его заднюю часть далеко занесло влево, ударив об угол здания. Рейли слышал, как лопнула шина.

Сворачивая на новую улицу, он услышал шепот Апаро: «Вот дерьмо», и тут же сам увидел мальчишку на скейте, катившего по улице наперерез такси. В ушах у него были наушники, и парень явно не подозревал о приближении бури.

Рейли инстинктивно снизил скорость, но такси, и не подумав притормозить, неслось прямо на мальчика.

«Он же его собьет. По асфальту размажет…»

Рейли нажал на гудок, всей душой желая прервать персональный концерт парнишки. Такси приближалось. В это время мальчик беззаботно глянул влево, увидел машину в нескольких футах от себя и спрыгнул с доски, которую промчавшийся автомобиль тут же размолол в щепки.

Объезжая ошеломленного мальчика, Рейли сообразил, что на улочке относительно тихо. Ни движущихся машин, ни пешеходов. Если пытаться что-нибудь сделать, так только сейчас. Пока дело не обернулось совсем худо.

Он снова дал полный газ и нагнал такси. Увидел дым, поднимающийся от его левого заднего колеса, и догадался, что последний удар о стену прогнул крыло так, что оно трется теперь о шину.

Апаро заметил, что он идет вплотную к такси.

— Что ты делаешь?

Рейли ударил такси передним бампером. От удара хрустнуло в плечах и в затылке.

Бум! Раз, второй…

Он приотстал, чтобы взять разгон, и ударил в третий раз.

Такси беспомощно завертелось волчком, ударилось о поребрик, вылетело на тротуар и воткнулось в какую-то витрину. Привстав на тормозах, останавливая взвизгнувший «крайслер», Рейли рассмотрел, что хвост машины торчит из разгромленной витрины магазина музыкальных инструментов.

Как только «крайслер» остановился, Рейли с Апаро выскочили из машины. В руках у Апаро уже был пистолет, и Рейли потянулся за своим, но увидел, что в этом нет нужды. Водитель вылетел через ветровое стекло и лежал ничком среди осколков, окруженный смятыми и разбитыми инструментами. Нотная страничка, трепеща, опускалась на его распростертое тело.

Рейли осторожно шевельнул тело носком ботинка, потом перевернул его на спину. Человек, несомненно, был без сознания, но дышал. Лицо было изрезано в кровавые клочья. От движения рука его разжалась, и пистолет выскользнул из пальцев. Рейли ногой оттолкнул его подальше, и тут заметил еще кое-что.

Из-под плаща раненого торчал золотой крест.

В кабинете археологического института Манукяна на углу Лексингтон и Семьдесят девятой улицы Тесс нашла всего несколько сообщений. Половина, как и следовало ожидать, от бывшего муженька, Дуга; вторая — тоже можно было предвидеть — от Лео Гвирагоссяна, директора института.

Гвирагоссян никогда не скрывал, что терпит Тесс только как дочь Оливера Чайкина, поскольку это имя неизменно оказывало воздействие, как только речь заходила о дополнительном финансировании института. Тесс тоже недолюбливала лысеющего зануду, но работой она дорожила. И сейчас, когда последнее сокращение бюджета вызвало волну слухов о сокращении штатов, было весьма несвоевременно вести себя с ним так, как ей хотелось.

Она сбросила все послания в корзину, притворившись, что не видит укоризненно возведенных к небу очей Лиззи Хардинг, робкой и заботливой секретарши, по-матерински опекавшей ее вместе с тремя другими сотрудниками. Что Лео, что Дуг — обоим нужно от нее одно: увлекательное повествование о субботнем вечере. Босс, желавший узнать подробности из чистого любопытства, заслуживал, может быть, чуть больше снисхождения, чем озабоченный собственной карьерой Дуг.