Анна Малышева - Отравленная жизнь

– Вы приедете? Будете покупать? – встревоженно спрашивала Альбина. – Я ведь для вас старалась, вы же мне дали заказ!

– Да… Скажите, а пейзажи у вас есть?

Та рассказала, что у нее есть, и Вика поняла – опять не то. Даже близких сюжетов не было.

– А там остались еще картины? – поинтересовалась она.

Альбина обиженным тоном ответила, что все стоящее она уже купила у Катиной тетки. Остались портреты и всякое старое барахло.

– Да что вас, в конце концов, интересует? – раздраженно спросила она. – Конкретная картина, что ли? Ну, так не морочили бы мне голову, поезжайте туда сами и покупайте! Нельзя же так привередничать!

Она сказала, что картины Корзухина продаст и без помощи капризной клиентки, и в сердцах бросила трубку. Но Вика не обратила внимания на эту угрозу. "Старое барахло… А мне нужно как раз старое барахло. Дура я, дура! Картине двадцать два года!

Конечно, она не обязательно находилась среди новых! Он мог упаковать ее, сунуть куда-то в шкаф, на антресоли… Нужно было обыскать всю квартиру! Да, но у меня же не было времени…"

Она приняла решение ехать туда немедленно.

Родственница Кати просто обязана оказаться более сговорчивой. Во всяком случае, Альбина Рафаэлевна получила от нее все, что хотела, и, наверное, недорого. Вика проверила деньги в бумажнике, лекарства в сумке и отправилась в путь.

Ей открыла пожилая женщина в мохеровой кофте и резиновых перчатках. Представилась Ниной Дмитриевной и сдула со лба волосы:

– Убираюсь. А вы насчет картин? Что-то много появилось покупателей! То пусто, то густо.

До вас сегодня уже две покупательницы приезжали. Проходите, смотрите, в комнате все, что осталось.

Вика поблагодарила, вошла, пересмотрела все картины. Ну, не сошла же она с ума! Пейзажа тут не было…

– Скажите, а больше нигде нет картин? – обернувшись, спросила она.

– Нет. Я все шкафы перебрала, все обшарила.

Они все тут. Если что понравится – ставьте к стене, я тряпочкой протру.

Вика уже копалась больше для виду. Нельзя же было уйти просто так! Она решила отобрать какой-нибудь набросок. Нина Дмитриевна все это время стояла рядом.

– Извините, – вдруг сказала Нина Дмитриевна очень неприязненным голосом. – Лицо ваше мне знакомо.

Вика изумленно обернулась. Ей на миг почудилось, что Нина Дмитриевна каким-то образом ее опознала. Но как? Ее же не было здесь, когда Вика приходила в первый раз! А та продолжала ее рассматривать – уже с нескрываемой враждебностью.

– Это ваш портрет у меня сегодня купили! – вдруг сказала та. – Так вы и есть та Лариса? Понятно. Много я о вас слышала! Хотите посмотреть, как жила Катя? Любопытно стало? Стервятница!

Это был кошмар – других слов у Вики не нашлось. Она ведь не делала ничего дурного, она честно собиралась заплатить за покупку, слова грубого не сказала… А се опять оскорбляют! И вдобавок – за чужие грехи! И, забыв обо всем, Вика вежливо пояснила, что се приняли за другую. Эта другая – ее сестра. Но сама она не имеет к Ивану никакого отношения. Вот у Ларисы с ним действительно была любовь. Но когда это было!

– Ни про какую сестру я ничего не знаю! – Женщина наступала на нее, все больше повышая голос. Она почти перешла на крик. – А Катя мне говорила, что ваш портрет у них стоит на почетном месте! Видела я этот портрет! Подурнели вы, ничего не скажешь! А узнать все равно можно! Это из-за вас Катя, бедная, всю жизнь мучилась! Он ее даже с родителями не познакомил, считал за собаку, лишнего слова не говорил! И на сына плевал!

А как напьется – начинает про вас рассказывать.

Она, бедная, слушает, слушает, какая вы красивая, да милая, да очаровательная… Слушает и плачет и жалеет этого гада! Тьфу! Где ты раньше-то была?

Не могла прийти, забрать своего выродка, этого ал каша несчастного, да кому он был здесь нужен!

И женщина, разом утратив всю свою обходительность, плюнула гостье под ноги. Вика стояла и тупо смотрела на нее.

– Зачем вы меня оскорбляете? – только и вымолвила она, когда женщина сделала краткую передышку.

– Я тебя оскорбляю, дрянь?! – вдруг завизжала та и бросилась на Вику с кулаками. – Да это же ты убила их, это же ты их убила, стерва! Отравила! Следы заметала, газ хотела взорвать! Нет, стой! Стой, милиция! Помогите!

Она боролась упорно и отчаянно. Сил у нее оказалось куда больше, чем у племянницы, да и Вика ослабела после болезни. Но Вика была молода. У той была ярость и праведная злоба, у Вики – страх. Такого страха она еще никогда в жизни не испытывала. В голове билась одна мысль – вырваться, убежать, никогда сюда не возвращаться, и Бог с ним, с пейзажем. Но тетка, задыхаясь, продолжала кричать, звать на помощь и при этом упорно называла ее Ларисой.