Леонид Марягин - Экран наизнанку

- Ты приходи сюда, мы с тобой про Ивана Ильича потолкуем. Заметано?

- Заметано. - Хмель достал Леньку, и он охотно согласился, лишь бы прекратить разговор и ровненько уйти.

Фотокор, склонившись к видоискателю широкопленочного аппарата, установленного на залихватском штативе с обтянутыми кожей ножками, "организовывал" ребят в композицию:

- Ты... вот ты... голову левее и на меня. Так. Теперь ты - чуть-чуть пригнись или... поменяйся вот с ним местами - он ниже...

Ребята стояли в основном затылками к фотографу, фасом в кадр был обращен только Звонилкин, благородно поблескивая очками.

- Очки снимите, - распорядился фотограф.

Учитель поспешно выполнил указание и осведомился:

- Может быть, включить подсвет?

За его спиной красовался фанерный стенд с десятком машинописных колонок, прикрепленных кнопками, а поверху стенда - стеклянная полоска с надписью "Литературная газета". Собственно, во имя выпуска этой школьной затеи и происходила инсценировка.

- Включите, включите подсвет, - не сразу и снисходительно согласился фотокор.

Звонилкин сделал несколько шагов вдоль коридора, оказался у портрета Берия (портреты членов Политбюро висели в полном составе, Берия - был не ближним к газете, но за ним на стене располагалась розетка).

Учитель просунул руку за портрет, нащупал болтавшийся штепсель и воткнул его в отверстия розетки.

Надпись "Литературная газета" осветилась.

- А для какого издания нас снимают? - поинтересовался Витек Харламов. - Для центрального органа или для "Известий"?

Почуяв подвох в вопросе, ребята заулыбались. Вместе со всеми и Ленька, отставленный в край композиции по причине высокого роста.

- Любое издание - орган нашей партии, - пресек иронию Георгий Матвеевич и добавил: - Местная "Правда" - тоже!

Но Витек не унимался.

- Кого мы сейчас изображаем?

- Читателей.

- Выходит, мы сами это писали и сами читаем?

- Это закономерно, - парировал учитель, - любой автор читает свое произведение после публикации.

- Замерли, - скомандовал фотокор и надавил на кнопку тросика. - Еще замерли. Спасибо.

Композиция рассыпалась. Фотограф с треногой под мышкой подошел к Звонилкину:

- Как подтекстуем снимок?

- Напишите: "Литературный кружок клуба старшеклассников выпустил свою газету..." Виктор! Харламов! - вспомнив что-то, Георгий Матвеевич позвал уходившего. - Вернись!

Фотограф ретировался, а его место возле учителя занял Харламов.

- Ты сегодня очень разговорился - подежурь у газеты. В шесть часов выключишь подсвет и - свободен!

Звонилкин надел очки и с достоинством удалился, а Витек тоскливо смотрел на сияющую надпись "Литературная газета".

- Лень, у меня эти разговоры про литературу - вот здесь! - Витек Харламов, выходя из школьной двери к ожидавшему другу, провел ребром ладони по горлу.

- Тогда зачем ходишь?

Витек замялся.

- Зачем? Ну ладно, тебе скажу. Только тебе. - Он погрозил Леньке пальцем. - Из-за Фаи.

Фаей звали девушку-очкарика.

- А ты-то зачем? - в свою очередь поинтересовался Витек.

- Я... Ну, в общем, мне это для будущего института не помешает...

- Для какого?

- Тайна.

- И от меня?

- Даже от тебя.

- Ну, твое дело - можешь не говорить. - И Харламов пошел косолапя.

- Вить! - позвал вдогонку Ленька.

- Да иди ты! - отмахнулся, не поворачиваясь, обидчивый Витек.

Во дворе, на врытом в землю дощатом столе, играли в дрынку человек шесть Ленькиных ровесников явно не школьного вида. Подошедший Ленька спросил:

- Почем?

- По гривеннику, - ответил тасующий карты Сидор.

- Сдавай мне. - Ленька пошарил в кармане и положил на кон монетку.

- Да вали ты со своим гривенником, фитиль догорающий! - И сидевший под последнюю руку Котыша зашвырнул Ленькину ставку в пыль двора.

Ленька сжал зубы и ушел, не подняв монетки.

- Зря ты его погнал, - заметил Сидор, сдавая карты, - мы бы его раскрутили.

- Да чо его крутить, ему мама Сара рупь на кино дает, - пробросил Котыша, сосредоточенно "вытягивая" свои три карты.

- Что случилось? - спросила мать, красивая полнеющая брюнетка, заметив кислое выражение сыновнего лица.

- А почему что-то должно случиться? - дерзко ответил он.

- Потому что, когда ты приходишь со двора, я жду неприятностей.

- Я не со двора, а из школы, где, - он откровенно кривлялся, "постигаю премудрости литературы".

- Когда отец дома, ты так не разговариваешь!

- Посоветуй отцу сидеть дома! - И сын выскочил из комнаты.

- Та що ж вы! - запричитала бабушка. - Один казав, другой перемовчав!