Леонид Марягин - Экран наизнанку

- Ты им это сказал?

- Ну, сказал.

- Зачем?

- А чтобы знали. Я для них - ничтожество, грязный репортер. - Он глотнул кофе из Севиной чашки.

- Значит, отдал концы?

- В каком смысле? - не понял Губан.

- В прямом - порвал знакомство, - пояснил Сева

- Да пошел ты со своими флотскими примочками. - Губан встал было со стула.

Но Сева удержал его:

- Ну брось! И что? Выродки изменили свое мнение о тебе?

- Да ты-то что выступаешь? Прибыл из своей провинции и трешься здесь в надежде наверх вылезти.

- Я тебе это говорил? - вскипел Сева.

- Да это ясно без всяких разговоров. Любым способом полезешь, без всяких принципов!

- Я тебя сюда не приглашал! - Теперь уже Сева встал со своего места.

- А... забрало! - Губан пьяно захохотал и ушел.

На день рождения, по понятиям Севы, нужно было приходить с подарком. У букиниста он попросил "Книгу о вкусной и здоровой пище".

- Есть. Практически новый экземпляр. Только вот здесь надпись кому-то дарили.

- Мне тоже для подарка.

- Надпись можно вытравить хлоркой. Берете ручку, макаете в хлорку...

- Я знаю этот способ, - прервал букиниста Сева, перелистывая книгу. сколько?

- Практически даром - пятьдесят.

- Не слабо! - вырвалось у Севы, и он полез по карманам. - А у меня, как вы говорите, практически всего сорок два рубля.

Букинист великодушно развел руками:

- Придется уценить!

Тамара поблагодарила за подарок, повертела книгу в руках и крикнула куда-то в глубину квартиры:

- Клаша!

Появилась повариха Клаша, вытирая мокрые руки о белый передник.

- Вот. Посмотри. Может, ты чего не знаешь - научишься.

- Да я и без книжки, шо кажите, умею.

- Я говорю, посмотри, - мягко, но настойчиво попросила Тамара.

- Гарно. - После просьбы Клаша с готовностью согласилась, осторожно взяла книгу и унесла на вытянутых руках.

Тамара улыбнулась Севе и жестом пригласила из прихожей к столу. Вера, присутствовавшая при вручении подарка, взяла Севу под локоть.

- Может, я адресом ошибся? - спросил он, уязвленный отношением к подарку.

- А ты хотел, чтобы тебе на шею бросались?

- Ничего я не хотел.

- Ну иди, иди, садись к столу и будь как дома. - Вера подтолкнула его в большую комнату, где собиралось застолье.

Как-то само собой получилось, что он оказался рядом с Тамарой - больше свободных мест за столом не было. Впрочем, были, но его туда не посадили.

- Это - резерв. На случай приезда отца, - предупредительно положив руку на спинку пустующего стула, сообщил плотный сорокалетний мужчина.

- И вот, приходит она показываться в театр. Как положено, собирается худсовет в полном составе, поскольку прослышали про объем ее груди, занимал уже закусывающих гостей популярный киногерой-блондин, - садятся в зал, в шестом ряду. В центре, естественно, главный режиссер. Она играет отрывок из "Бесприданницы", закончила и ждет решения худсовета. Ну, члены худсовета перекинулись взглядами с главным режиссером, и он говорит: "Мы берем вас в театр". - "А что я буду играть?" - спрашивает она. Главный режиссер отвечает: "Поживем - увидим". А она ему: "Нет, сначала увидим, а потом - поживем".

Присутствующие, которых во время рассказа этой байки Сева успел разглядеть, грохнули. Особенно громко, заметно громко, смеялась пара ребят из той "национальной" компании, не принявшей к себе Губана.

Зазвонил телефон, и плотный сорокалетний мужчина вышел на звонок.

За столом затихли.

Мужчина вернулся и сообщил:

- Папа быть не сможет. Он очень занят. Передал тебе, Тома, поздравление и пожелание счастья, а всем присутствующим - привет и пожелание культурно отпраздновать эту дату.

Киногерой-блондин встал, понял рюмку и предложил:

- Выпьем за папу именинницы стоя!

Гости с готовностью начали подниматься, откладывая вилки с кусками доброй снеди. Поднялся и Сева, негромко спросив у Веры, оказавшейся соседкой слева:

- Почему за Тамариного отца нужно пить стоя?

- Потому, что он третье лицо в государстве, а этого красавца представили к званию заслуженного артиста.

- Если этот красавец будет тамадой, мы стоя будем пить даже за повариху Клашу.

- Ты злопамятный! - Вера выпила и рассмеялась, бросив Тамаре: - А наш новый знакомый проявляет флотский максимализм.

- В чем именно? - откликнулась Тамара.

- Ему не нравится лизоблюдство тостующего.

- Мне тоже! Только без драки, - нежно попросила Тамара Севу.

После обязательных и чрезмерно цветистых тостов, как водится, танцевали. Почти безостановочно звучал "Истамбул".