Андрей Константинов - Дело о вражеском штабе

В комнате, которая здесь называлась столовой, обедали шесть человек. Я села за стол, за которым в одиночестве доедал эскалоп Бахтенко, и выразительно посмотрела на него.

— Как тебе Виктор Эммануилович? — поинтересовался Женя.

— Ты знал, что он подсунет мне Обнорского? — спросила я, не отвечая на его вопрос.

— Примерно догадывался. А он что, дорог тебе, как память?

— Не в этом дело.

— Тогда в чем?

Этого я объяснить ему, естественно, не могла и поспешила перевести разговор на другую тему.

— Это весь штат бюро? — спросила я, имея в виду обедающих.

— Завтра из командировки вернутся еще пять человек. По поводу успешно проведенной операции намечается небольшая морская прогулка, но об этом Славик расскажет сам.

— Какая операция? Какая прогулка?!

— Да не дергайся ты, здесь так принято, кстати, и познакомишься со всеми.

А операция вполне невинная, никакого кровопролития — ребята ездили в Тюмень, помогали одному кандидату стать депутатом.

Остаток дня прошел как в тумане. Владимир Эммануилович больше не разглагольствовал, а стучал на компьютере.

Я разбирала содержимое папки, которую он передал мне. Мотивы предательства исключительно разнообразны, и отделить правду от лжи, которая содержалась в сведениях источников, обозначенных цифрами или буквенными шифрами, было задачей практически невыполнимой. Чего здесь только не было: деловые контакты Гурджиева с преступными группировками, подробный донжуанский список Обнорского, компромат на губернатора и его помощников, кляузы на сексопатолога Дятлова, который отказал какому-то гею в признании его истинным гомосексуалистом.

— Вникаете? — раздался за моей спиной голос Поришевича. — Вот и отлично, а я к вам с хорошей вестью. Завтра мы собираемся отметить маленькую, но весьма убедительную победу. Наши праздники мы обычно проводим вместе. Для вас, Валентина, это будет хорошей возможностью влиться в коллектив. Вы, конечно, знаете, где находится центральный яхт-клуб? «Фетида» уходит ровно в двадцать один час. Прошу не опаздывать.

После того как он удалился, Виктор Эммануилович выключил свой компьютер и со словами: «Полноценный отдых — залог успеха журналиста-расследователя», — стал собираться домой. «Не засиживайтесь, Валечка», — бросил он мне на прощание.

На часах было семь часов вечера.

В «Золотой пуле» рабочий день так рано не заканчивался. Я решила сходить к Агеевой, чтобы поделиться с ней событиями дня. Марины Борисовны в Агентстве уже не было. Для того чтобы она покинула рабочее место ранее половины девятого, должно было случиться нечто экстраординарное. Обнорского искать было бесполезно, вместе с Повзло и Шаховским он еще утром уехал в Пушкин на семинар.

Я собралась было уходить, но неожиданно наткнулась на Скрипку.

— Классно выглядишь, — сказал Алексей.

— Эту фразу я уже слышала сегодня.

Волнения этого дня дали себя знать: в носу уже предательски щипало, а слезы готовились пролиться из накрашенных несмываемой тушью глаз.

— Ты что, Горностаева? Если ты про Ингу… — начал было он.

Но слушать Скрипку было выше моих сил, слезы уже катились по щекам, и я рассказала ему все. Про свое дурацкое решение внедриться в БРР, про Женьку, Виктора Эммануиловича и Славика Поришевича, про яхту, на которой мне предстоит куда-то там плыть, и что все это из-за него и его Инги, и что знать его больше не желаю.

— Я знал одну женщину, которая очень любила совершать морские прогулки на яхтах…

— Не трудись, — прервала его я. — Конец этой истории известен только мне.

Под эту фразу, которая даже мне показалась излишне театральной, я пулей выскочила из Агентства, захлопнув за собой дверь.

Дома была одна Сашка, которая поинтересовалась, как прошел мой первый рабочий день в Бюро Региональных Расследований. Я сказала ей, что ощущаю себя Гюнтером Вальрафом, который обманным путем проник в газету «Бильд». Вряд ли Сашка знала про неистового репортера Вальрафа, но других расспросов не последовало.

Подходя к яхт-клубу, я ожидала увидеть нечто поражающее воображение. Но «Фетида» оказалась обыкновенной одномачтовой яхтой, возле которой на пирсе уже толпились люди. Бахтенко среди них не было.

Заметив мой ищущий взгляд, Виктор Эммануилович сказал:

— Женечка повез в родильный дом жену, но надеюсь, что скучать без него вам сегодня не придется.

Это известие меня расстроило, все-таки Женька был своим человеком, и при случае на него можно было положиться.