Андрей Константинов - Дело о «красном орле»

Мы ели дымящийся бараний шашлык, свежие овощи, пили чай из самого настоящего самовара, подтапливаемого самыми настоящими сосновыми шишками. Настроение было потрясающим — душа тихо пела, разговаривать хотелось только негромко.

— Может, искупаемся? — тихо предложил Станислав.

— Прохладно уже. Кроме того, у меня с собой купальника нет.

— Купальник — не проблема, купайся нагишом, я отвернусь. А насчет прохлады — можно водочки потом заказать. Здесь она хорошая, на травах.

Я не успела ответить — первозданную тишину нарушил рык моторов, и на полянку перед кафе выехали три лохматых «жигуленка». Из машин высыпала бурная компания молодых людей — человек двадцать, не меньше. Их громкие вопли и несущаяся из машин заводная музыка моментально разрушили очарование вечера.

— Это еще кто? Чего их сюда принесло? — удивилась я.

— Похоже, новоиспеченные студенты гуляют, — с досадой ответил Стас. — Обмывают поступление в вузы. Не думал, что молодежные компании решат повеселиться в этом месте. Все, теперь тишине и уединению конец.

— Ну и ладно. Все равно мне уже домой пора. — Я постаралась, как могла, скрыть разочарование.

Было и правда поздно. Когда Стас довез меня до дома, на темно-синем августовском небе уже загорелись бледные питерские звезды. Станислав заглушил мотор прямо возле моего подъезда. Честно говоря, я внутренне ждала, что он будет напрашиваться на пресловутую чашечку кофе, из которой, как известно, последствия могут вытечь самые разные. Я уже настроилась на решительный отказ. Но никаких усилий и не потребовалось.

Стас, легонько проведя рукой по моей щеке, улыбнулся:

— Анечка, бедная, как ты устала! Иди домой. Я надеюсь, сегодня тебе будут сниться самые замечательные сны. Если ты не возражаешь, позвоню тебе завтра.

Он наклонился и поцеловал меня в уголок рта, помог выбраться из машины, после чего завел мотор и быстро уехал. Вот и все, Лукошкина, а ты боялась. Никаких вольностей он себе не позволил. Но женская натура устроена все-таки очень странно — мне было почему-то обидно, что на чашечку кофе он так и не попросился.

— Анька, тебя Спозаранник ищет. Уже раз семь в кабинет заходил, — приветствовал меня в понедельник Каширин.

Вскоре в кабинете появился и сам главный расследователь Агентства — он вошел со зловещей улыбкой.

— Анна Яковлевна, я лично к вам. — Ледяная вежливость Глеба не предвещала ничего хорошего.

— Слушаю вас, Глеб Егорович.

— Вы зря смеетесь, госпожа Лукошкина.

Я пришел, чтобы уличить вас в порче чужого — то есть моего — имущества, а именно моей «Нивы».

— У вас, то есть у вашей машины, отказали тормоза?

— Анна Яковлевна, не прикидывайтесь, вы прекрасно знаете, о чем идет речь.

— Не имею ни малейшего понятия.

— Да? Ну что ж, если вам хочется, то я расскажу: какой-то субъект, не далее как два дня назад, острым предметом нацарапал на капоте моей машины слово из трех букв! Нечего хихикать, Родион, это было слово «Ура». Я предполагаю, что это — низкая месть недостойных людей за то, что я, радея о пользе Агентства, заставил усовершенствовать компьютерную сеть. В результате не обошлось без мелких погрешностей: у некоторых сотрудников пропали их файлы. Документы пропали у Каширина, Соболина и у тебя. — Спозаранник сделал выразительную паузу.

— Ну и что?

— Я справедливо предположил, что надпись мог сделать кто-то из вас. И последние события удостоверили меня в том, что это были вы, госпожа Лукошкина. Я обнаружил орудие, которым была сделана надпись.

Я не знала, смеяться мне или плакать.

— Какое еще орудие?

— Для продолжения расследования я вынужден был позаимствовать у вас косметическую принадлежность…

— Надеюсь, не тампоны «Тампакс»? — влез в разговор еле сдерживающий смех Каширин.

— Родион, если вы не в состоянии сообразить самостоятельно, то я поясняю: упомянутыми вами тампонами нацарапать что-то на капоте автомобиля невозможно. Если не верите — можете проверить. У Анны Яковлевны я взял пилку для ногтей.

Так вот, значит, куда пропала моя пилка!

А я уж думала, начинается склероз.

— А кто тебе разрешил без спросу брать чужую вещь?

— Я попросил знакомого эксперта исследовать ее, — не обращая никакого внимания на мой возмущенный тон, продолжал Глеб. — На ней обнаружились следы синего вещества, похожего на краску. Я делаю вывод, что надпись сделала ты, именно этой пилкой.

— Глеб, опомнись, что ты несешь! Зачем мне царапать твою машину?