Андрей Константинов - Дело о «красном орле»

На следующий день все повторилось — Гусара не было, Леха с дружком кружили вокруг отеля.

«Вот это номер!» — удивился я, зайдя в наш ресторан. Галина слилась в медленном танце с рыжим мужиком. Понаблюдав, как они воркуют в танце, как рука рыжего переместилась с талии супруги на бедро, я направился к ним, весь закипая.

— Галина, ты что ему позволяешь? — Руки чесались, мне хотелось врезать по наглой физиономии рыжего. — Это, между прочим, моя супруга. — Я резко сбросил руку наглеца с бедра Галки.

— Что здесь такого? Мы танцуем. Его зовут Йоган, — она улыбнулась партнеру, — он немец и ничего не понимает по-русски.

— Ах, немец! — Я посмотрел на ухмылявшегося Йогана. — Так пусть и танцует со своими фрау. И руки не распускает.

— Жора, он ни при чем. Я же тебе говорила: давай расслабляться вместе. Потанцевали бы…

Не слушая Галку, я зло уставился на немца. Тот откровенно надо мной издевался, оскалившись в беззвучном смехе. Я размахнулся и… очутился на полу. От удара Йогана шумело в голове. Я потряс ею и встал на карачки. До ушей донесся чей-то громкий смех.

Собравшись с силами, я вскочил и бросился на немца. Не помню, кажется, я достал его правой, но от сильного удара вновь повалился на пол.

— Йоган, стоп! Хватит! Не бей его! — закричала Галина, помогая мне встать на ноги.

— Зер гут, майн либен фрау! Аллее! Нокдаун! — голосом рефери констатировал свою победу немец, потирая ушибленную о мою скулу руку. Он поклонился Галине, посмотрел на меня и похлопал по плечу:

— Фройндшафт, геноссе?

Какая к чертям дружба! На боксера нарвался… Шатаясь, я направился к выходу.

Жена, бросив обиженный взгляд на Йогана, пошла со мной, поддерживая за предплечье.

В голове у меня все кружилось…

Все— таки море -это великий целитель!

Утром, поплавав вволю и повалявшись на пляже, я быстро пришел в себя. Было только обидно, что какой-то фриц уделал меня двумя ударами. Меня, когда-то крутого опера, не раз задерживавшего вооруженных бандитов. А может, уже годы берут свое?

…Гусарова я узнал сразу. Он сидел в таверне, примыкавшей к отелю «Странджа», за столиком и мирно беседовал с Лехой и его корешом. На столике стояли маленькие чашечки с кофе и бутылка, наверное, с минералкой. Я подкрался поближе и спрятался за кустом. До моих ушей доносились отдельные слова: «братва гарантирует», «в Питере тебя никто не тронет», «Удаленький не жилец»… Естественно, все вперемешку с матом. Похоже, что посланники Лома уговаривают Гусарова вернуться. Конкуренты хреновы!

Внезапно разговор перестал быть мирным. «Ах ты, сука!» — заорал Леха, вскочив со стула и схватив Гусарова за футболку.

Гусар среагировал мгновенно. Ногой отбросив стул, он отработанным движением завернул руку бандита за спину и двинул ему коленом в пах. Леха закричал от боли, согнулся и стал заваливаться. Увернуться от удара ногой другого бандита Гусаров не успел…

Я бросился к бандиту, с размаху ломанул его сзади правой ногой между ягодиц и тут же добавил ребром ладони по шее. Бандит упал, зацепив столик. На пол рядом с ним покатились чашки с блюдцами; бутылку я успел схватить за горлышко. «Может, Леху отоварить?» — мелькнуло в голове, но я передумал и швырнул бутылку в кусты.

Угловым зрением увидел двух официантов, наблюдавших за нами. «Бежим, пока нет полиции!» — крикнул я Гусарову, помогая ему подняться. Мы помчались вниз по ступенькам к морю. На бегу я заметил, как у причала какой-то мужик возится с моторной лодкой. «Давай туда!» — махнул я рукой в сторону причала, припоминая, сколько левов в моем кошельке. Через четверть часа мы затерялись среди отдыхающих на другом краю Солнечного Берега…

— Владимир Федорович, я все понимаю: не хочется вам в Питер, да? Нет у нас пока закона о защите свидетелей и потерпевших. — Гусаров меня не перебивал. — Но ведь без вас, главного свидетеля, дело Удаленького развалится. И выйдет Андрей Анатольевич на свободу. Как думаете, не захочет ли он с вами поговорить? — Я замолчал и внимательно глянул на собеседника.

— Георгий Михайлович, тьфу, можно просто Жора? Мы же не в эфэсбэшной конторе. — Гусаров выудил из пачки «Виктории» сигарету, глубоко затянулся. — Слабый табачок, однако. Какой ты, на хуй, журналист? Ты же из органов. Я вашего брата за версту чую!

— Врать не буду, Володя. Был опером, даже начальником угрозыска был в районе.

Но здесь — по заданию «Золотой пули». Может, слышал про такое Агентство Андрея Обнорского?