Энн Грэнджер - Тени убийства

Джулиет шагнула к койке, наклонилась, чмокнула старушку в лоб.

— Мы вам виноград принесли и фруктовые соки.

— Как мило, — вымолвила Флоренс, и тут Мередит поняла, что имел в виду Даг Минкин. Тон вежливый, но отстраненный, улыбка автоматическая, словно голосовые связки отлично работают, а человека уже нет.

Гостьи уселись у койки, и Джулиет серьезно объявила:

— Вы должны поправиться, Флоренс. Подумайте о Дамарис.

— Дамарис все умеет. — Снова та же вежливая отстраненность. — Всегда знала и понимала больше, чем я. Я постоянно делала глупости. У меня было много идей, только я ни одну не продумала до конца. — Голос на мгновение окрасился чувством, хотя это было скорее недоумение, как будто она говорила о ком-то другом. Повернула голову к гостям и посмотрела так, словно ждала ответа.

— Все мы время от времени делаем глупости, — ответила Мередит, предполагая, что Флоренс имеет в виду переставленные банки с пастой «Мармит», что привело к гибели Яна.

Она не ошиблась.

— Я не хотела его убивать, — осторожно сказала Флоренс.

— Вы его не убивали. Он сам виноват. Отравил содержимое банки и сделал себе… бутерброд. — Мередит хотела сказать «смертельный бутерброд», но поняла, что это нетактично.

Флоренс не возразила бы против подобного выражения. Она как-то смутилась, словно Мередит оспорила ее заявление, и робко возразила:

— Я переставила банки. Поэтому он умер.

— Нет, — возразила Джулиет. — Поэтому вы с Дамарис живы. Разве не видите? Вы спасли жизнь сестре и себе. Правильно сделали, что переставили.

Взгляд Флоренс стал снова рассеянным.

— Понимаете, как глупо? Когда я хочу кого-то убить, убиваю, и он умирает, а когда не хочу, все равно умирает. Возможно, это Судьба. Или надо сказать — предопределение?.. Едва ли. По-моему, это то, что Дамарис называет невезением.

— Бредит, — шепнула Джулиет. — Сначала говорит, что не убивала, потом — что убила… Надеюсь, Даг Минкин хорошо понимает, что она не в себе.

— Нет… — тихо сказала Мередит. — По-моему, она не бредит.

— Теперь ты бредишь… — начала Джулиет, но ее перебил четкий голос Флоренс:

— Вы викария видели? Я его попросила зайти.

— Если просили, то Джеймс сейчас придет, — заверила старушку Джулиет.

— Я хочу ему все рассказать. Это очень важно.

— Вы уже рассказали суперинтенденту Минкину, больше нечего беспокоиться, — наставительно сказала Джулиет.

— Нет, — упорно ответила Флоренс. — Хочу рассказать викарию.

— Он придет… — постаралась успокоить ее Мередит. — Уже пришел!..

В дверях возникла могучая фигура Джеймса Холланда. Мередит поднялась, Джулиет тоже. Джеймс подошел как можно тише, шепнул:

— Доброе утро. Как она?

— У нее что-то на душе, — ответила Мередит, не позволив Джулиет опередить ее. — Хочет вам рассказать.

Джулиет взглянула на койку, на Мередит. Потом мягко проговорила:

— Ну, Джеймс теперь здесь, мы пойдем. Завтра непременно заглянем.

— Как мило, — сказала Флоренс пугающе бесстрастным тоном.

— Ну, что скажешь? — поспешно спросила Джулиет, как только они вышли из больницы.

— Не знаю, и это не наше дело. Что бы там ни было, это дело между ней и Богом. Поэтому ей нужен Джеймс, — твердо объявила Мередит.

Джулиет помрачнела, но спорить не стала.

— Когда ты возвращаешься в Лондон? — осведомилась Мередит. — Хочу пригласить тебя поужинать с нами или лучше куда-то пойти, учитывая мои кулинарные способности.

— Спасибо, в другой раз. Сейчас уезжаю. Забежала Флоренс проведать. — Джулиет замешкалась. — У меня вечером встреча.

— Да? — Интересно, будет ли названо имя поклонника.

Джулиет покраснела:

— Ужинаю с Дагом.

— С Дагом?.. Имеется в виду суперинтендент Минкин? — Мередит остановилась посреди стоянки и вытаращила глаза на подругу.

— Нечего так удивляться, — едко улыбнулась Джулиет. — Дороти Паркер была абсолютно права насчет девушек-очкариков. Это я тебе говорю. Хотя, — добавила она в приливе откровенности, — мои очки Дагу не нравятся. Ничего, придется привыкнуть. — Она призадумалась. — Мне тоже его рубашки не нравятся.

Джеймс Холланд сел у койки:

— Вам больно, Флоренс?

Голова качнулась на подушке.

— Нет. Мне дают таблетки от боли.

— Хорошо. Я вас в любом случае собирался проведать, но вы меня сами позвали. Сразу отправился. Не принес ни фруктов, ни цветов, хотя вижу, вы всем обеспечены.

— Да. — Флоренс шевельнула рукой — худой, кожа да кости, покрытой синяками. — Я должна рассказать вам о нем.