Виталий Акимов - Преступления инженера Зоркина

Как следует наругавшись, и этим словно выплеснув из себя море возмущения, но не подавая вида, что подозревает Дубенко в тех неприятностях, что произошли одно за другим на протяжении двух дней, Зоркин заставил себя успокоиться, принять прежний высокомерный вид. Сказал тихо, кивнув в сторону комнаты хозяина:

— Дело есть, «Галантерею» можно сработать!

Дубенко остался безучастным, или, вернее, постарался сделать равнодушное лицо, даже потянулся лениво.

— Ты что, не хочешь? — спросил Василий с угрозой.

— Не хочу! — с вызовом бросил «младший брат». — Задешево, братишка, работать не буду. Мы с тобой одним лыком связаны, плати половину, тогда пойду.

Зоркин скрипнул зубами. Хотел было надавить на напарника, но сдержался от мысли, вдруг пришедшей в голову. Решил: «Пусть ширмач похорохорится, пусть надеется на то, что разделю доход поровну. А на деле перешлю добро в Душанбе к скупщику и сам туда смотаюсь, все деньги себе заберу... Как с женой поступить? А никак! Скандал устрою, заявлю, что не смогу жить с ревнивицей, а посему мол требую развода».

Получив согласие «старшего брата», Дубенко восторжествовал. «Моя взяла!» — ликовал он в душе.

Братья назначили свидание в Манкенте на послезавтра. Ровно в шесть вечера Зоркин должен был ожидать Дубенко у магазина «Галантерея».

На письменном столе большой лист бумаги. В центре тщательно вычерчены карандашом два прямоугольника, соединенные короткой жирной чертой. Внутри одного из них четкая надпись: «Зоркин (Манкент), ул. Зеленая 23», внутри другого — «Дубенко (Янгигуль), ул. Железнодорожная, 19.» От прямоугольников во все стороны разбегаются тонкие лучи-линии, концы которых вонзились в квадраты с фамилиями и адресами. Это — схема внешних связей грабителей; все, что написано и нарисовано на листе, сделано не за один день, и даже не за неделю. В течение долгих трех месяцев оперативники следили за каждым шагом «братьев», и, как только засекали новый адрес, он немедленно появлялся на схеме в виде квадрата.

Сергей Георгиевич Чернов взял линейку и карандаш. Подполковник аккуратно начертил новый квадрат в самом низу листа. Тонкая линия пробежала от него к середине и впилась в прямоугольник — визитную карточку «инженера» Зоркина. После этого Чернов ровными буквами написал в квадрате: «Магазин «Галантерея», а рядом поставил большой знак вопроса. Из последнего сообщения можно было предположить: «инженер» присмотрел объект для грабежа. Зоркин долго ходил около магазина, немало времени провел внутри, тщательно исследовал двор, видимо, высматривал, как лучше взобраться на чердак. Свидетелем всех этих действий Василия Зоркина был переодетый в штатское платье работник уголовного розыска, наблюдавший за преступником от самого дома и передавший наблюдение другому сотруднику в тот момент, когда «старший брат» сел в автобус, идущий в Янгигуль.

Чернов склонился над схемой, почти лег грудью на стол. Он снова и снова скользил светлыми холодными глазами по квадратам, беззвучно шевеля при этом тонкими твердого рисунка губами. Сергей Георгиевич как бы прочитал в десятый, а может быть, в сотый раз ту невидимую запись в памяти, сложившуюся после всех сообщений и докладов подчиненных ему сотрудников.

Три месяца назад, после того, как удалось установить фамилию «братьев», на схеме появились первые два прямоугольника. Через несколько дней в областное управление охраны общественного порядка приехал заместитель начальника Янгигульского горотдела милиции старший лейтенант Хегай и сразу же поспешил в конец коридора, в кабинет начальника отдела уголовного розыска.

Хегай вошел скорым решительным шагом. Поздоровался с Сергеем Георгиевичем, ответил крепким рукопожатием на дружеский жест полковника. Сел за приставной стол.

— Появилась женщина! — начал старший лейтенант без предисловий. — Наши ребята установили, что Зоркин, приезжая в Янгигуль, часто ночует у Луизы Викторовны Ветровой. Молодая, двадцати четырех лет, очень красивая, работает экономистом в стройуправлении, где и Дубенко. Живет одна.

— Сообщница? — спросил подполковник, наморщив гладкий с большими залысинами лоб, произнеся это слово быстро, буквально в четверть дыхания.

Хегай пригладил ладонью черные блестящие волосы и, сузив и без того узкие лукавые глаза, отрицательно мотнул головой.

— Вероятнее всего, только любовница. Удалось также установить, что Ветрова верит в Зоркина — инженера-геолога.