Владимир Шитов - Собор без крестов

— Как специалист оценил твою работу? — улыбнувшись, спросил Тихий.

— Замечаний по работе не было, а то, что сюда попал, является не моей ошибкой, а стратегией.

— Знаю, не повторяйся.

— Я думаю, что из-за меня Лапа к нам сюда приедет с гостинцем, а каким — точно не знаю. У меня на воле есть пахан, давнишний друг Лапы. С ним они подробно обсудят что почем, нам остается только ждать.

— Подпитка нам не помешает, — довольный таким сообщением признался Тихий.

После «выздоровления» Сарафан вместе с Серым был доставлен на автозаке в учреждение УО-15/1, где Сарафана принял его начальник полковник Долгошеев Петр Алексеевич.

Как Сарафан и предполагал, Долгошеев удовлетворил его просьбу и направил для дальнейшего отбывания наказания в лагпункт № 3, где он уже был.

Начальник третьего лагпункта куда-то спешил, а поэтому его беседа с Сарафаном не получилась.

— Знаешь, сегодня у меня нет времени, чтобы основательно побеседовать с тобой. Сейчас пойдешь в барак, а завтра поговорим. Спешу!

Вызвав надзирателя и сдав ему Сарафана, подполковник Григоренко Денис Борисович, несмотря на свою солидную массу, бодро промчался мимо них к выходу из административного здания.

Приближаясь к своему бараку, Сарафан обдумывал, как исподволь, незаметно устроить ссору с Филей, чтобы зеки не подумали, что он имеет в ней интерес.

Когда он с Серым зашел в барак, то Серый скромно шмыгнул в свой угол.

Тихий свое слово сдержал, и то, что Валет с группой других зеков встретил его у двери, было наглядным подтверждением.

Первым его облапил и расцеловал Валет, которому он отдал свой сидор. С остальными зеками Сарафан обменялся крепкими рукопожатиями. Все они когда-то провожали его на волю. Оглядывая их, он пошутил:

— Я же уходя сказал хозяину, чтобы немедленно отпустил вас на волю. Вот скот, не послушался. Специально вернулся проверить исполнение. Теперь придется применять к нему жесткие меры.

— Кончай травить, — остановил его Жук, — расскажи, что нового, интересного на воле?

— О воле потом будем гутарить, бугра позовите.

Сквозь толпу к нему протолкался плюгавый мужчина лет 50.

«Какой дурак его в бугры поставил!» — недовольно подумал Сарафан.

— Строев Павел Степанович, — представился тот.

Отойдя с ним в сторону, Сарафан спросил:

— Насчет меня указание получено?

Строев утвердительно кивнул головой.

— Действовать разрешаешь?

— А куда денешься! — отрешенно согласился Строев.

Разговаривая со Строевым, Сарафан боковым зрением заметил отдельно от общей толпы группировку человек двадцать пять. Он понимал, что среди них находится его главный противник.

Покинув бугра, Сарафан пошел к толпе своих сторонников.

Увидев бледного Серого, Сарафан весело воскликнул:

— Серый! Ты чего такой веселый? Поделись с нами своей радостью, нам тоже хочется с тобой посмеяться.

Серый понимал, что стал козлом отпущения чужих интересов и сегодня будет в центре внимания. Ему не хотелось быть снова битым, и он не знал, чей сегодня будет верх, а поэтому угрюмо пробурчал:

— Мне не до смеха!

От толпы противников Сарафана отделился мужчина высокого роста, лет сорока. Подойдя к Сарафану, он процедил сквозь зубы:

— Послушай, милый, ты что, решил за эту погань подписаться?

— А почему бы и нет. Я лечился с ним в больничке и понял, что он не погань, а нормальный мужик, хребет нашей экономики. Поэтому я не позволю никому ее подрывать.

— Тебе, наверное, опять захотелось в больничке побывать, — язвительно пошутил Филя, а это был именно он.

— Ну, дорогой, ты перешел на личные оскорбления. Такого я простить даже такому многоуважаемому Беспределу не могу, — решительно заверил Сарафан. С его легкой руки слово «беспредел» стало уже второй кличкой Фили.

В процессе возникающей ссоры обе группировки подтянулись к конфликтующим. Посмотрев по сторонам, Филя, к своему удивлению, обнаружил, что его сторонников не прибавилось, а сторонников Сарафана было в два раза больше. Он верил в свою силу, с помощью которой всегда диктовал условия, а поэтому один новичок его напугать не мог.

— Длинный, ты чего подался к Беспределу? Или втихаря уже получил прописку в его гареме? — пошутил Жук.

— Как бы ты сам не оказался в моем гареме, — злобно огрызнулся Длинный, вызвав у своих сторонников острым ответом улыбки.

— Ребята, вспомните, кто мы есть, и кончайте бакланить. Я не хочу здесь общей драки, поломки инвентаря, я предлагаю многоуважаемому Филе показать мне, что он из себя представляет, а остальные присутствующие будут зрителями.