Филипп Джиан - Вот это поцелуй!

Мне тридцать два года, и я не знаю, как жить дальше. Иногда мне бывает худо. Иногда я жалею о том, что не содержу забегаловку где-нибудь в глухой дыре. Зря вылезла на простор. Но до встречи с Натаном мне было куда хуже, так что хватит ныть. Да, тогда мне было совсем худо, не то что сейчас. Сейчас мне бывает плохо не всегда, мне бывает плохо иногда, и я считаю, что это прогресс.

Фрэнк взглянул на часы и вскочил из-за стола. Надел пиджак и склонился над столом, чтобы поцеловать меня в лоб. Я улыбнулась ему. Дверь за ним закрылась. Я слышала, как он спускался по лестнице, и продолжала сидеть за столом, подперев ладонью щеку и жмурясь от нежаркого, ласкового солнца. Что мне еще оставалось?

По дороге я остановилась, чтобы разобраться с суши. Заодно купила немного себе и Натану, пока дожидалась того парня, что доставил заказ Дженнифер Бреннен вечером того дня, когда она умерла. Да, я такая, я ужасно педантична в работе, ничего не оставляю на волю случая. Итак, я сидела и попивала содовую со вкусом плодов пассифлоры.

С парнем мне не повезло: он ничего не знал, ничего не помнил и ничего особенного не заметил. Когда я попросила его показать мне лицензию, он все же вспомнил, что дочь Бреннена проводила его прямо на кухню и выглядела совершенно нормально. Потом к ним на кухню зашел какой-то молодой парень, белый, о котором разносчик суши не мог больше ничего сообщить, кроме того разве, что у него кепка была надета задом наперед; этот парень с ним и расплатился.

– Ты смог бы его опознать? – спросила я.

Мне известно, что для таких, как он, все белые – на одно лицо, но он ничего не сказал, а лишь слегка скривился.

– Я хотела бы получить более ясный ответ, если это возможно.

Его лицо было словно выточено из куска ледяного желтого мрамора. Мне жаль их женщин…

– Хорошо, послушай, я считаю до трех…

Ну кого он мог опознать, на самом-то деле? Я еще посмеивалась над ним, возвращаясь к машине. Смерть Дженнифер Бреннен наделала шуму и породила множество слухов, так что нам следовало шевелиться, пока нас в очередной раз не обзовут никчемными бездельниками. Ну и далеко ли мы продвинулись? Да топтались на месте, и все. Натан зациклился на Поле Бреннене? Херня! Пустая трата времени, поверьте.

Несмотря ни на что, я все же отправилась повидать дружка Дженнифер, мастера-телевизионщика. Я уже сказала, что я – педантичная зануда. Я это унаследовала от отца, который сам гладил наши простыни и носовые платки после того, как жена его бросила. Я попросила, чтобы шеф разрешил ему уделить мне минут пять, и увела парня (звали его Тони Ричардсен) на противоположную сторону улицы, на пустынную террасу, защищенную от палящих лучей матерчатым полосатым тентом; легкий ветерок надувал этот тент, как парус, хлопающий на морском ветру; столбики, которые поддерживали его, были украшены двухцветными спиралями. Я хотела знать… Я хотела знать, что он думает на самом деле, а не выслушивать эту чушь про отца, якобы приказавшего укокошить свою дочь; я хотела знать, может ли он меня хоть как-то просветить, вот что. Если он не заливает, если он действительно питал к этой девчонке нежные чувства, то сейчас самое время это доказать. Я ему сказала, что хочу докопаться до истины, всерьез, но для этого он должен мне помочь. Он должен помочь мне разобраться, ради нее, если он действительно питал к ней те чувства, о которых говорит.

У парня была густая шевелюра, похожая па темно-рыжую лошадиную гриву, и он то и дело мотал ею из стороны в сторону, бормоча ругательства, ударяя кулаком по столику, так что наши пивные кружки подскакивали. Нет, нет и нет! Черт! Никогда в жизни! Черт! Он не хотел ничего знать! Он стоял на своем, как скала. Его версия была такова: этот грязный убийца Пол Бреннен, чтоб он сдох, паскуда, один повинен в случившемся. Что у меня в голове вместо мозгов? И где у меня глаза? А? С кем я переспала, чтобы получить полицейский значок?

Он чуть не плакал и только поэтому не получил по физиономии, я думаю. Меня всегда трогает, когда я вижу привязанность одного человека к другому. Я ведь женщина.

– Но скажи мне, Тони, что за слухи ходят насчет Интернета? Якобы он через Интернет заключил контракт об убийстве своей дочери. Откуда это пошло, как по-твоему? Тони, от кого? Кто распускает эти слухи?

Вдоль улицы высадили молодые деревца. Это хорошо! Знак надежды…

Натана я нашла за рабочим столом. Он читал газету. Я поставила перед ним лоточек с суши.

– Знаешь, не нравятся мне эти дела с клонами. Что ты думаешь?