Полузабытые моменты, отрывочные сцены и целые картины возникали в его памяти. Это напоминало бессистемное путешествие по каналам телевидения. Казалось, какая-то сложная программа, основанная скорее всего на "автомате случайных чисел" и игнорирующая хронологию, беспорядочно переключала каналы его памяти, вырывая из неё разрозненные эпизоды. Но эта отрывочность, как ни странно, не беспокоила его и ему не мешала. Что-то он рассказывал, а что-то и опускал.
Так, первые годы в школе представлялись ему мешаниной серых и не очень приятных будней, прерываемых лишь редкими праздниками да каникулами. Из детских воспоминаний той поры наиболее ярким и сладостно-упоительным было то чувство ужаса, которое он испытал однажды ночью.
Было ему тогда десять или одиннадцать лет. Трудно сказать, что разбудило его в ту ночь. Проснувшись, он испытывал неясное чувство тревоги. В комнате было светло от заглядывавшей в окно яркой луны. Тишину нарушало лишь размеренное дыхание тётушки, с которой он тогда ещё делил комнату. Полежав так некоторое время и вслушиваясь в тишину, Серёжа почему-то решил полюбопытствовать - что там происходит у него под кроватью, где на ночь складировались немногочисленные игрушки. Ухватившись одной рукой за никелированную перекладину своей металлической кровати с панцирной сеткой, второй рукой он приподнял свисавшую с матраца простыню и, свесившись вниз, заглянул под неё. Потом Серёжа не мог вспомнить - что именно он увидел там такого ужасного, но испытанный им страх был столь велик, что извлёк из его мальчишеского горла прямо-таки нечеловеческий вопль ужаса, который тотчас поднял на ноги не только обитателей их квартиры, но, как выяснилось на следующее утро, и многих соседей по подъезду и этажу.
Как ни добивались от него папа и тётушка объяснений его внезапного страха, он так и не смог рассказать им ничего вразумительного. Из его памяти полностью стёрлось всё то, что он увидел, заглянув под кровать. При этом, как ни странно, Серёжа в малейших подробностях помнил каждое мгновение после своего пробуждения и вплоть до момента, когда он свесился с кровати вниз.
В течение пары дней он просил, чтобы свет в комнате не выключали до тех пор, пока он не заснёт. Но скоро всё забылось. А старшие пришли к выводу, что в ту ночь он кричал во сне, когда ему приснился какой-нибудь кошмар. Но он-то точно знал, что ему ничего не могло сниться, потому что он проснулся и не спал.
И вот уде благодаря очередному переключению памяти он видит себя двух-трёхлетним малышом на руках у отца. Они идут куда-то ночью но застроенной одноэтажными домами улочке небольшого городка. Лето. Пахнет сирень. Высоко в чёрном небе висит луна. А над головой у смотрящего в небо Серёжи проплывают крыши домов и кроны деревьев. Они с папой идут дальше и дальше, а деревья и дома остаются позади.
- Папа, а когда мы пройдём луну? - спрашивает Серёжа.
- То есть как это - пройдём луну? - не понимает папа.
- Смотри, мы идём мимо дома, и его крыша проходит над нами и остаётся сзади. А луна - почему она всё время остаёмся... на одном и том же месте? Почему мы никак не можем пройти мимо неё?
Папа рассмеялся:
- Всё очень просто: луна очень далеко от нас... Очень высоко. А крыши домов - близко.
- Нет, папа, крыши тоже очень высоко.
- Высоко, да не так, как луна. Вот потому-то они и проплывают над нами, а луна продолжает всё это время висеть у нас над головой.
- Нет, папа, она просто катится по небу за нами.
Каким же сильным, густым и волшебным был тогда аромат сирени...
О судьбе своей матери Сергей узнал, лишь тогда, когда после длительных хождений по различным инстанциям отцу в середине пятидесятых сообщили о "несчастном случае" с баржей на Волге. К тому времени его тётя уже вышла замуж, и они с отцом жили вдвоём. Два-три раза в неделю к ним приходила пожилая женщина по имени Анна Конрадовна, чтобы привести в порядок квартиру, постирать и приготовить на пару дней пищу. По-русски она говорила с едва заметным акцентом, её же немецкий, как уверял отец, был безукоризненным. Сергей охотно расспросил бы Анну Конрадовну о её детстве и юности, но не решался. Ходили слухи, что она происходит из какой-то очень богатой и очень знатной финской фамилии. Было известно, что владела она ещё несколькими иностранными языками. Но, увы, в этом сибирском городе знание языков без подтверждения соответствующими дипломами не могло обеспечить даже самого скромного заработка, а потому Анна Конрадовна подрабатывала в нескольких семьях в качестве прачки, кухарки и уборщицы.
Читать дальше