Ростислав Самбук - Скифская чаша

Щ у п а к. Я потревожил тебя, Стефа, только потому, что приехал сюда по неотложному делу.

С т е ф а н и я. Конечно, пан Модест, я поняла это сразу и попросила вас сюда, так как сможем поговорить не таясь. У нас на Цеппелинштрассе...

Щ у п а к. Да, у вас микрофон на микрофоне. А наш разговор полностью конфиденциальный, и я надеюсь...

С т е ф а н и я. Пан мог бы обойтись без предупреждения.

Щ у п а к. Я уверен в тебе, Стефа, но специфика нашей работы требует такой строгой конспирации, что и лишнее напоминание никогда не помешает.

С т е ф а н и я. Возможно. Да вы могли проверить меня на деле, и не раз!

«Ого, — подумал Рутковский и еще раз прокрутил это место. — Выходит, моя Стефа сотрудничает с секретными оуновскими службами и пользуется их доверием. В конце концов, что же здесь удивительного? Недаром видел ее с Богданом, и проверка удавкой — ее рук дело».

Нажал кнопку и слушал дальше.

Щ у п а к. У нас нет претензий к тебе, Стефа, и мой приезд сюда — лучшее доказательство этого.

С т е ф а н и я. Можете рассчитывать на меня, пан Модест.

Щ у п а к. Не ждал другого ответа.

С т е ф а н и я. Слушаю.

Щ у п а к. Это история старая и начинается еще с войны. Конечно, ты понимаешь, что, свертывая свою деятельность на Западной Украине и в восточных воеводствах Польши, мы оставляли там своих людей.

С т е ф а н и я. Агентуру?

Щ у п а к. Были у нас самые секретные агенты, и список их в одном экземпляре хранился у пана Лебедя. Были и списки преданных нам людей, информаторов, сочувствующих.

С т е ф а н и я. Подождите, пан Модест, не связан ли ваш приезд сюда с убийством Лакуты и его контактами с полковником Лодзеном?

Щ у п а к. Я всегда знал, что ума тебе не занимать.

С т е ф а н и я. Лакута что-то продал американцам?

Щ у п а к. Продал, и мы узнали об этом через своих людей в ЦРУ.

С т е ф а н и я. Что?

Щ у п а к. Не спеши. Один из списков наших информаторов пропал. Он исчез в первые послевоенные годы, когда в Польше проводилось заселение западных воеводств. Туда переехало много украинцев из Жешувского и Люблинского воеводств, и наши люди уточняли списки информаторов. Отвечал за эту работу родственник пана Зиновия, его дядька Иосиф Лакута. Польская служба безопасности выследила его, пан Иосиф погиб, отстреливаясь, на каком-то хуторе, и считалось, что списки либо были сожжены Иосифом Лакутой, либо попали в руки польской контрразведки. И вдруг через столько лет попадают в ЦРУ. А полгода назад умер брат Иосифа Лакуты, отец пана Зиновия...

С т е ф а н и я. Значит, списки сохранялись у отца Зиновия Лакуты, и он, разбирая бумаги отца, нашел их?

Щ у п а к. Думаю, что было именно так.

С т е ф а н и я. И продал Лодзену?

Щ у п а к. На свою голову.

С т е ф а н и я. Вы не вышли на след Богдана и Стефана?

Щ у п а к. По предварительным данным, они в Австралии. Найдем.

С т е ф а н и я. Шкуры!

Щ у п а к. Дело не в них.

С т е ф а н и я. В списках? Но я же поняла, что они у американцев. В надежных руках, и вы все равно передали бы их ЦРУ?

Щ у п а к. Ты права, но есть небольшая деталь. Пану Лебедю известно, что к спискам Лакуты, а там насчитывалось более шестисот фамилий информаторов, был подколот еще лист, и самый важный. Семь фамилий, вот так, семеро наших доверенных людей, известных только Иосифу Лакуте, и у четырех из них сохраняются ценности расформированных куреней.

С т е ф а н и я. Со мной можно и без дипломатии, пан Модест. Разбитых и уничтоженных... Какое это теперь имеет значение?

Щ у п а к. Имеет, и очень большое. Американцы должны поверить, что мы не разбиты и уничтожены, а временно ушли в подполье. Поняла?

С т е ф а н и я. Будто они ничего не понимают...

Щ у п а к. В ЦРУ все понимают. А политикам глаза замылить не мешает. Но вернемся к спискам. Этих семерых Лакута не передал Лодзену.

С т е ф а н и я. Он вел переговоры с Лодзеном через...

Щ у п а к. Я знаю через кого, и, если тебе трудно...

С т е ф а н и я. Почему трудно? Через Максима Рутковского. Он работает у них на радиостанции, и мы встречаемся.

Щ у п а к. Что это за птица?

С т е ф а н и я. Моя информация может быть необъективной.

Щ у п а к. Я верю в твой разум.

С т е ф а н и я. Богдан со Стефаном проверяли его.

Щ у п а к. И он выдержал испытание?

С т е ф а н и я. Вы же знаете Богдана!

Щ у п а к. Да, аргументы, пожалуй, весомые. Но дополнительный список мог прилипнуть к его рукам.

С т е ф а н и я. Откуда мог знать, кто такие?

Щ у п а к. И дураку ясно: идут отдельным списком...

С т е ф а н и я. Логика в этом есть. Однако зачем Рутковскому списки, если не работает на какую-нибудь разведку?